46. Скорее и лучше готовьтесь к защите,
Чтоб Тарс не был скопищем жалких руин!
Туманами Лондон и Нант укротите!
Погода — защитник жестоких годин.
47. Он всех устрашал своим яростным видом
И мраморных статуй касался плечом.
За ноги повешенный вождь на судьбу был в обиде,
Такой не заслужит посмертный почет.
48. И вот над Бордо уж все небо затмили
Армады железных шмелей и стрекоз,
И крыши над городом Богу молились:
Так низко летят эти вестники гроз.
49. Казнен пред толпой человек и провидец,
Распятья кострам могут боль сообщать,
Но мученик Духом Святым был увиден,
Чтоб мысль и любовь всей земле передать.
50. Никак азиатские силы не сгинут,
Раз семь иерархов имеют успех,
Владыка земли и небес крест не скинет,
И править Испанией Либре не грех.
51. В тот день, как баталия будет у Ганга,
Сам Раджа отважно пойдет на врага,
Не дав передышки своей же фаланге,
Которую пленом нельзя испугать.
52. Стал запах лимона отравой и дымом,
А ветер гнал дым на отряды солдат,
Удушье от яда врагу нестерпимо,
И с города будет осада снята.[68]
53. Бежавшие ищут путей к избавленью,
Живым барельефом ползут по стене.
Отец и друзья задыхаются в сильном волненьи,
Теряет сознание сын, а спасения нет.
54. Расколоты молнией души и страсти,
Французы под гнетом тягчайших времен,
В Италии, в Англии против нас власти,
Вождя с этой женщиной гонят в полон.
55. Недаром здесь статуи кровью исходят.
На башне метался кирпичный петух,
Убийство тирана пророка прославит в народе:
Живет в предсказаньях божественный дух.
56. Солдат-император не знал поражений,
Победы плодят легионы смертей,
Но речь его к армии терпит крушенье:
Язык гибнет в пламени дерзких идей.[69]
57. Прозренье ученых под гнетом запретов,
Раз зависть невежд обольстит короля,
Но правдой наложница и королева согреты,
И обе науке цвести повелят.
58. Здесь глотки сжигает горячее солнце,
Сын главного кружит над кадкой с водой,
Этрусская кровь по земле разольется,
Плененной же Турция станет судьбой.
59. За кружку воды отдаем что угодно!
Ведь всем осажденным так душно в огне.
Порт близок к паденью, старик чужеродный,
И к Ницце пора бы пойти Генуе.
60. Да! Семь с малолетства в заложниках ходят,
И третий родного ребенка убьет,
Два сына в бегах и отчаянье бродят,
Флоренция и Генуя — вот второму оплот.
61. За то, что его поддержал чужеземец,
Седого правителя сбили с поста.
Отмстит сыновей непокорное племя
Тому, кто пытался Руан предавать.
62. Взлетит высоко энергичный полковник.
Часть армии слепо поверит в него.
Нет принца теперь под дворцовою кровлей,
Прибежище будет открыто врагом.[70]
63. Вся армия келтов сражалась с Хайландом,
Военная хитрость сломила врага,
Но с гор катит камни мужицкая банда,
И шпагу дубина могла настигать.
64. Пятнадцать солдат, что в заложники взяты,
Спасут королю и поместья и жизнь.
Везде демагоги словами богаты,
Дела же их склокой и смутой взвились.
65. Когда дезертиры готовы на подвиг,
То был император на казнь осужден,
Страна содрогнется от яростной нови,
И в крепости много истлевших знамен.
66. Фонтаны заманчиво искрятся ядом,
Отраву струит лицемерный привет,
Теперь Генуе милосердья не надо,
Семь бритых голов чтят обманчивый свет.
67. Сатурн, как и Марс, накалились недаром,
Раз войны жгут местность секретным огнем,
Искусственный ветер, заправленный жаром,
Сменяется диском с холодным дождем.
68. К вам так благосклонна планета Венера,
Великий султан с африканским вождем,
А Истр и Рейн в грозовой атмосфере,
И берег мальтийский пиратов клянет.
69. Заброшен большой окровавленный город,
Раз здесь побывал человеческий зверь.
Аквилия слово дать Парме готова,
И оцепененье настанет везде.
70. Увидят вблизи Пиренейские горы
Великую армию в схватке с Орлом,
Войне вскроет вены и армии слабость откроет,
Хоть вождь не повален орлиным крылом.
71. В колодце покоится жертва ошибки:
Убили служанку замест госпожи,
И брошка на платье резвится как рыбка,
Самой госпоже до венца не дожить.
72. С Ажана, с Лектора придут Артомиксы,[71]
В Сен-Феликсе служат иной Отче наш,
Несчастья к базанцам в то время проникли,
Кондон и Марсан на подмогу спешат.
73. Был силою взбешен великий племянник,
И грек малодушное сердце растлил,
А герцог процессом Феррари и Асти поранит,
Так жизнь пантомиму в слезах воскресит.
74. Германцы и их боевые наймиты
Пойдут на английский военный союз,
Нашествие будет, я верю, разбито,
Но многие жизни в боях пропадут.
75. Эпоха его безнадежна для слабых,
Сильнейший и умный победы стяжал.
С ним гвардия многие земли разграбит,
Но в снежной стране победитель пропал.[72]
76. Духовную тьму пронесут перигортцы
До Роны, до темных ее берегов,
И проповедь в церкви у нас предается.
Гасконь и Бибера дают ей врагов.
77. Крест будет служить единению мира.
В Европе король миротворцев умрет.
Властитель Селин рад Италии милой,
Пиратов к порядку закон призовет.
78. Здесь ночью беззвездной мечи обнажатся,
Зря в Парме пришельцы бывали сильны,
Ведь семьдесят девять лихих чужестранцев
Погибнут на фронте гражданской войны.
79. В Марсане, в Наварре нет хлеба ни корки,
И голод всему угрожает Бордо,
Тогда даже желудь и винные пробки
Покажутся жителям вкусной едой.
80. Огромную траншею близ большой реки прорыли,
Разделена она водой на пятнадцать частей.
Пожары кровавые, крики и битвы город охватили,
Столкновением озабочено большинство людей.
81. Мгновенно строй лодок становится мостом,
Солдаты на берег иной перешли.
Семь сбиты копьем, что отточено остро,
Брюссель от волненья и страха дрожит.
82. Замучились кони от быстрого бега.
В Олтении замки и села горят.
Хотя их вожак повторяет Олега,
Ему не отстроить разрушенный град.
83. Была им проиграна битва ночная,
От сына родного бежал капитан,
Ушли его люди, восстать не решаясь,
И звезды оплачут покинутый стан.
84. Большой человек погибает в Оксере,
Он скован, и держат его под замком,
Его ж подчиненный стал яростным зверем,
И рок его звездам давно был знаком.
85. Фальконец мечтал о свободе народа,
Но пленным на черном верблюде сидит.
Он возит навоз для чужих огородов,
И белого черный унизить велит.
86. Жестокие звезды сойдутся для встречи,
К величью могучий придет властелин,
Убийца безвинных, он бесчеловечен,
Рейн с Эксом под гнетом безумных годин.
87. Что ж, сын короля стал отличным лингвистом,
Но с старшего брата корону не сбил,
Тесть младшего был возмущен и неистов,
А зять его жизнь и мечту погубил.
88. Антоний! Какое эффектное имя,
Но это же, в сущности, жалкий позер,
Зачем порт Эслей разъяренной волной опрокинет,
И волны поглотят бескрайний простор.
89. Все тридцать уже собираются в Лондон,
И заговор должен сместить короля.
День выборов новой элитою создан,
В низинах вкус крови почует земля.
90. Двум армиям трудно и тяжко держаться,
В ознобе теперь и Милан и Тицин,
Здесь нету ни хлеба, ни лука, ни мяса,
Защитник кору обдирает с осин.
вернуться
68
В этом катрене есть предвидение газовой атаки (или, быть может, атаки с помощью какого-либо иного химического оружия).
вернуться
69
Некоторые из французских толкователей Нострадамуса видят в данном четверостишии крушение веры французской армии конца XVIII — начала XIX века в своего бога — Наполеона. Катрен этот был очень популярен среди наполеоновских солдат и офицеров, попавших в свое время в русский плен.
вернуться
70
Есть мнение, что это четверостишие содержит предвидение небывалого взлета Оливера Кромвеля.
вернуться
72
Одни комментаторы «Центурий» полагают, что речь идет о Наполеоне, а другие — о Гитлере.