91. Обманом его отвели от дуэли,
Не ведали все, кто томится в тюрьме,
Теперь правит сын, раз отца проглядели,
Корабль вдали от намеченных мест.
92. Полощется труп его траурным флагом,
В петле капитан, но нетленна душа.
Склонитесь, антенны, волшебною шпагой!
Пусть ветер завоет во многих ушах!
93 Змея подползет к королевской постели,
Ночь видела роды, не лаяли псы,
Тебя, новорожденный, небо хотело,
Достигнешь ты славы, величья, красы.
94. Два брата придут из Испании старой,
Стал старший грозой Пиренейских вершин,
Германцы польются кровавою лавой,
Но все же не им судьбы мира вершить.
95. Правление двух будет очень коротким:
Лишь год и семь месяцев длился покой;
Стрела Армоника младым завоевана волком,
Правители слышат разбойничий вой.
96. Сестра у Великой Британии будет,
Рождения брата ей ждать пятнадцать лет.
Их путь хоть и славен, но горек и труден,
Реформы в кровавый наряжены цвет.[73]
97. Крепит Португалию умный правитель,
Надолго он мир обеспечит стране,
Он прежних традиций упорный хранитель,
Такой не подпустит народ свой к войне.
98. Лангез покрывался волной полушлемов.
Албанцы проходят сквозь вянущий Рим,
Кровь, горе, огонь здесь пока что нетленны,
И вдовий маркизу не слышится крик.
99. Настанет эпоха невиданных молний,
Их сын королевы в сраженьях добыл,
Во Фландрии рвутся последние корни,
И вот у Испании нет больше сил.
100. Дворец короля — точно треснувший Факел,
Ведь с неба летит смертоносный огонь!
Семь месяцев длятся сраженья и драки,
Руан и Эрекс под судьбой горевой.
ЦЕНТУРИЯ V
1. Те двое встречались и спорили в церкви
(А кельтское завтра в руинах лежит),
С кинжалом в груди всадник, гибнущий зверски,
Его схоронили без шума, в тиши.
2. Их семь против трех, покидающих судно
(На пире доспехи злорадно блестят),
А тот, кто два флота водил многолюдных,
Великим стрелою с поста его снят.
3. У герцогства будет законный наследник,
Тосканские воды он видит вдали,
Ветвь Франции — на флорентийских коленях,
Морские туманы ее принесли.
4. Великий бульдог, покидая свой город,
Был зол на невиданный дикий союз,
Он шел на охоту с разгневанным взором.
Медведь! Перед волком держись и не трусь.
5. Он схвачен за чтеньем фальшивой поэмы,
И падшая девка лишит его сил.
Деревни и город душил этот демон
И черною тенью свободу накрыл.[74]
6. Итак, над главой его длань кардинала,
Который молился, чтоб мир наступил,
Но буря в глазах полководца взыграла:
Он скипетр левой рукою схватил.[75]
7. Гордитесь, Октавий, Антоний, Лапидус:
Ваш прах потревожен чрез множество лет,
Металл или мрамор сокровища выдаст,
Направив в грядущее мертвенный свет.
8. Шары будут сеять и гибель и ужас,
В снарядах скрывается смерть и огонь,
Раз город ночной флот чужих обнаружит,
Из зданий горящих спасайтесь бегом!
9. Пленили вождя под высокою аркой,
Хоть друг и хотел его предостеречь.
Кто будет рожден бородатою женщиной гадкой?
Казнь герцога люди бессильны пресечь.
10. Близ погреба бились и падали люди,
И тех и других мучат раны и кровь…
Вождь гибнет, но все же его не забудут:
Четверка дорвалась до вражьих рядов.
11. Луч солнца окрасит спокойное море,
Но Африка ждет грозовых кораблей.
Сатурн с королевством не хочет быть в ссоре,
Ждет порт азиатский иных якорей.
12. Да, заговор помнят женевские волны.
Предавшую город из мести убьют,
Но всеми, кто с ней, будет Аугсбург полон,
И рейнские звери на приступ идут.
13. Ветвь варваров вырастет в сердце Европы,
Власть будет у диких и страшных людей.
От скал Гибралтара до Венгрии волчьи проложены тропы,
И Бельгии с Францией время седеть.
14. Да, битва близ Мальты — беда для испанцев,
Герой африканский их флот разобьет.
Живым взятый в плен принц с трудом им сдавался,
И скипетр Рима Петух заберет.
15. И римского Папу пленили на море,
Заставив страдать обезглавленный клир,
Преемник посеет скандал и раздоры,
И смерть его друга обрадует мир.
16. Не будут в цене сабианские слезы,
Раз плоть наша к смерти идет через боль,
Корсарский корабль нес Фаросу угрозы,
Родосский фантом входит в грозную роль.
17. Его заговорщики предали смерти,
Погиб однорукий и храбрый король.
Так ночь у Андронны вы зверством измерьте,
А Кипр и войско почувствуют боль.
18. Тираны так часто трагически гибнут,
Напрасно создав гекатомбы из жертв,
Былые законы все с радостью примут,
И принца седьмого ждет верная смерть.
19. Когда золотой был с подмешанной медью,
Монетный скандал вызвал эту войну.
Отведают варварской крови созвездья,
Утрата вождя обезрадит страну.
20. Да, Альпы узрят восхождение зверя,
Чья кожа казалась солдатским сукном,
Тосканцам внезапность внушает доверье,
И чудо в соседний вернет его дом.
21. Латинский монарх умер собственной смертью,
Преемник пожарами был освящен.
Грабители! Подлому счастью не верьте!
Палач вам предъявит солиднейший счет.
22. Вождь молится духам старинного Рима,
Потом чужестранные дрогнут полки,
Когда эскадроны в засаде, то ждать нестерпимо,
Свой красный за красных сражаться привык.
23. Большой человек в темной Африке будет
Испытывать ужас, мученья, террор,
Два спорщика распри свои позабудут,
Пока примиренье не вспыхнет в костер.
24. Давно астролог сводит звезды на землю,
И судьбам истории нужен фонарь,
Закон и порядок для солнца приемлем,
Сатурн же полюбит руины и гарь.[76]
25. Я вижу кресты восстановленных храмов.
Спаситель Востоку почет воздает,
А Персию жгут еще свежие раны —
Почти миллион египтян к ней идет.[77]
26. Иная династия будет в России,
Страна за свободу свою восстает,
Народ, став от горя единым Мессией,
К расцвету и славе все царство ведет.[78]
27. Военной грозой дышит Черное море,
Персидской стрелой не задет Трапезунд,
Фарос с Мителеном — в тревоге и горе,
И волны восточную кровь понесут.
28. Кинжал вогнан в грудь, и лицо побелело,
Нога покалечена, рана в плече,
Те трое клянутся, что драться поспеют,
Большой генуэзец боится мечей.
29. Мне жаль, что свободы они не вернули.
Их всех оккупирует злобный дикарь.
Раз дьяволы мост над Дунаем взметнули,
Италия злится, почуяв удар.
30. Солдаты Парижа на улицах Рима,
Опять начались грабежи за мостом,
Поля, города и поселки покой не обнимет,
Солдат не разгонишь смиренным крестом.
31. Всю Аттику держит волна под угрозой,
Разрушенный мост не расправит крыла,
Страна, как живая античная роза,
А прежде классическим мозгом была.
32. Что ж! Все хорошо под луной и под солнцем,
Руины, как остов гнилых кораблей.
Пусть небо скорее к реформам пробьется,
Седьмую скалу рушит дерзость идей.
33. Рыданья и слезы на улицах Нанта,
Свободы скрываются в долгую тень,
Вождь счел непокорных толпой арестантов,
И горе сочится из каменных стен.
34. Кто — джин или демон — бушует в бочонках?
Чей взрыв разметал облака парусов?
Блуа, видя флота британского гонки,
Мир купит за соль и вино с погребов.
35. Незримо войну поведут англичане,
В туман и волну зарывается флот,
Им камнем в желудке град вольности станет.
И скорбь Средиземное море зальет.
вернуться
73
Поразительное совпадение: Соединенные Штаты возникли в 1776 году, а через 15 лет, в 1791 году, стала республикой и Франция.
вернуться
74
Русские комментаторы Нострадамуса готовы поверить, что речь идет о Дмитрии Самозванце и Марине Мнишек.
вернуться
76
Есть ученые, которые находят в астрологии эмбрионы интуитивного психоанализа. Есть парапсихологи и специалисты по телепатии, которые полагают, что астрологи былых эпох могли воспринимать и улавливать сверхчувственное вернее и глубже, чем человек, выросший в условиях современной технической цивилизации. Этот и ряд других катренов «Центурий» показывают, что к таким астрологам принадлежал и Нострадамус.
вернуться
77
Этот катрен знатоки Нострадамуса относят то к третьей, то к четвертой мировой войне. В первом случае катрен рассматривается как аллегорическое изображение России, которая выступит в защиту Персии, атакованной арабскими странами; во втором случае Китай и арабские страны объединятся для совместного выступления против России и против Персии. Религиозный подъем будет подсказан будущей России инстинктом национального самосохранения. Сбудется ли это пророчество? Судить об этом дано не нам, а нашим потомкам.
вернуться
78
Совершенно изумительный катрен! Нострадамус предвидел смутное время в России и возрождение страны, которой будет править новая династия, то есть династия Романовых.