Некоторое время Джунковский наблюдал за работой уверенно управлявшегося с пароходом бывшего кондуктора с Балтийского флота, а затем посмотрел на часы…
Операция шла полным ходом. Особые наряды, состоящие из жандармского чиновника и приданных нижних чинов, неожиданно появлялись на квартирах подозреваемых лиц, проводили задержания, и в закрытых экипажах доставляли арестованных на расставленные по городу малые пароходы, буксиры или катера.
Возмущению Сергея Дмитриевича Шереметева[48] не было предела, его, одного из знатнейших людей империи, ночью похитили на карете из собственного дома! Затем с чёрным мешком на голове запихали на какой-то утлый пароход, где, судя по звукам и иным ощущениям, уже обреталось немалое количество арестантов, и долго везли куда-то по воде… Разговаривать запрещалось, но Сергей Дмитриевич всё-таки приметил нескольких знакомых по петербургским салонам лиц.
Теряясь в догадках, он пришёл к мысли, что причиной этого не то похищения, не то ареста стал лично император, и внезапно успокоился, решив — плетью обуха не перешибёшь.
Спустя несколько часов он оказался в какой-то каменной крепости и, опять гадая, стал прикидывать варианты… Прийти к чему-то определённому не успел, его доставили на допрос.
Мешок с головы наконец-то сдёрнули, и в лицо ударил яркий свет лампы. Зловещая тёмная фигура произнесла:
— Ко мне обращаться «господин следователь по особым делам», граф Сергей Дмитриевич Шереметев, согласно рескрипту от 25 июля 1896 года о делах особой подсудности вы обвиняетесь в призывах к свержению императора. Оные призывы вами неоднократно произносились при дворе её величества Марии Фёдоровны. Гласного судопроизводства и защиты по этому преступлению не предусматривается. У вас есть что сказать в своё оправдание?
— Но позвольте, я никогда не слышал о таком рескрипте… Да и что касается разговоров… Ведь это были всего лишь рассуждения в попытке обдумать вместе с её величеством новые веяния… — забормотал Сергей Дмитриевич, живо и словно наяву почувствовав жёсткую петлю на шее. — Мы всего лишь обсуждали перипетии высочайшей политики…
— Вы обвиняете вдовствующую императрицу? — сухо спросил зловещий безымянный следователь.
— Э-э-э, — завис Сергей Дмитриевич, не ожидавший, что дела пойдут так скверно.
Ведь они просто болтали, Мария Фёдоровна всегда была рада услышать суждения графа[49].
— Так вы призывали к смещению императора и возведению на трон его младшего брата Михаила Александровича?
— Э-э-э…
Граф медлил и пытался сообразить, что ответить, но следователь не стал ждать.
— Судебная процедура по вашему делу завершена. Вы приговариваетесь к частичной конфискации имущества и ссылке под гласным надзором в имение Кусково. Всё прочее до вас доведут установленным порядком.
От услышанного граф порядком ослабел и чуть не упал с жёсткого стула на каменный пол, но его заботливо подхватили крепкие руки и помогли выйти из камеры. Перед тем как на голову вновь опустилась чёрная материя, он успел заметить длинный каменный коридор и размытые в полутьме фигуры конвойных, которые вели очередного несчастного.
«Опричнина!.. Но как?.. Ники не мог так измениться!..» — в ужасе подумал Сергей Дмитриевич и от переживаний потерял сознание.
Между тем судебные мероприятия продолжались. И пока нижние чины особого наряда номер 3 несли графа к врачу, следователь зачитывал приговор очередному государственному преступнику. В отличие от графа, он не был столь знатен, а вина его в глазах императора более значительна, поэтому весь разговор вышел куда как более коротким:
— Безобразов Александр Михайлович[50], согласно рескрипту от 25 июля 1896 года о делах особой подсудности вы признаны виновным в подрывной деятельности против государства и проговариваетесь к частичной конфискации имущества, лишению чинов и наград, и высылке в Тамбовскую губернию под гласный надзор полиции…
Глава VII
Очередное севастопольское утро началось неплохо, с шифротелеграммы от Джунковского, с кратким рапортом о результатах ночных морских экскурсий в Петербурге. Всего было арестовано тридцать пять человек, в основном гвардейцы из приближённых к погибшему Владимиру Алексеевичу — те, кто в последнее время активно участвовал в разговорах происходящих в салоне его вдовы Михень, где начали всё чаще звучать призывы о смещении меня с трона.
48
Сергей Дмитриевич Шереметев (14.11.1844—17.12.1918). Один из знатнейших и богатейших аристократов империи, состоял в куче общественных организаций, был близок к вдовствующей императрице. Отец «дружбана» Дмитрия Шереметева.
49
В реале С. Д. Шереметев и вдовствующая императрица Мария Фёдоровна регулярно обсуждали государственные дела и решения Николая II, часто бывала и критика. Шереметев интриговал и пытался протаскивать «своих людей» на министерские посты, но никаких заговоров против императора не было.
50
Александр Михайлович Безобразов (1853—1931). Организатор и активный деятель широко известной «безобразовской клики», автор бизнес-проектов в Корее. Родился в Тамбовской губернии и, соответственно, высылается на малую родину.