Конечно, это был никакой не заговор — у потенциальных инсургентов пока просто не было ни времени на организацию, ни однозначного лидера, но болтовня… С болтовнёй я решил покончить — в конце концов, вскоре я окажусь в Петербурге, и нет желания рисковать, что что-то да вызреет.
Плюсом к гвардейцам пошли несколько великосветских клоунов из окружения вдовствующей императрицы, включая папаню моего «дружбана» Дмитрия Шереметева. Ну да это был такой пустоголовый болван, что отношений было вовсе не жаль!
И, конечно, была «вишенка на торте», люблю такие кунштюки… Вот буквально два месяца, не успокоился уничтожением всех венцов — допом загнал «вишнёвую косточку» в череп одного гениального учёного из будущего. Ха-ха-ха!
Ещё в июне, когда у меня в овальном кабинете среди прочего гремели словесно-смысловые баталии по корейско-китайскому проекту — кто-то из «дружбанов» подсуетился. Мне на стол легла аналитическая записка о необходимости продвижения в Корею и создания на реке Ялу ЧВК по образцу Ост-Индской компании[51]. Бумага сия оказалась за подписью некоего Александра Михайловича Безобразова…
Шестерёнки в моей памяти провернулись, явив термин «безобразовская клика», и Александр Михайлович попал в форт Александра I вместе с гвардейцами и болтунами:
«Ибо нефиг подмётные письма писать…»
Последствия арестов не заставили себя долго ждать. После завтрака и прогулки пришлось выдержать атаку со стороны Ник Ника по поводу теперь уже его гвардейцев — но я крепко держался, пообещав лишь, что не буду устраивать новую опричнину. А к арестованным за болтовню не будут применяться жестокие меры.
— Не переживай дядя, да сколько там было, в конце концов, задержано? Да даже если я их по бочкам буду рассаживать, то тридцати бочек арестантов не выйдет. Ха-ха-ха! Конечно, ещё сотне-другой придётся уйти из гвардии или в полную отставку, или в армию на туркестанскую границу, но и это, право, мелочи. Зато у тебя будет возможность создать самую боеспособную гвардию в мире! Вот смотри…
Разговор наш происходил у моего поезда, стоящего в каком-то железнодорожном тупике — а мы привычно уже прогуливались по временной деревянной платформе. Над составом, для спасения от жаркого солнца был натянут огромный полог из парусины, и в лёгкой тени было достаточно комфортно.
Я показал рукой в сторону состава, проведя ладонью от паровоза до хвостового вагона с конюшней.
Вот смотри! Ночью я внезапно понял, как нам построить сухопутный броненосец! Это будет колоссально! Только представь себе блиндированную сцепку из двух-трёх паровозов, закованные в броню вагоны, платформы с тяжёлыми орудиями, башни с трёхдюймовками, пулемёты и десант!
— Ты говоришь о бронировании целого поезда? — удивлённо и немного поражённо спросил Ник Ник. — Но выдержат ли его железнодорожные пути? У нас же сплошь и рядом на железке непорядок. Помнишь ту катастрофу[52]? Ведь эти канальи просто шпал не доложили! На дровах сэкономили!
— Гхм, здесь ты прав. Но думаю, что этот вопрос решаем предварительной разведкой дороги. Также необходимо будет озаботиться заранее приведением путей в хорошее состояние, и иметь специальные железнодорожные батальоны для их ремонта.
— Это целый род войск получается? Интересная идея… Слушай, а можно ведь разных классов бронепоезда строить: как пассажирские вагоны. А? — пошутил Ник Ник. — Тяжёлые, средние и лёгкие… Для разных дорог.
— Можно, — кивнул я. — А ещё можно всех воров, кто шпалы тырил на стройке, в Сибирь на лесозаготовки… Пусть возмещают.
— Ну это ты хватил, Ники… Попробуй сыщи их, — отмахнулся Ник Ник.
— Ладно, сия забота не наша, а МВД. Ты лучше представь себе, как такой бронепоезд может прикрыть действия кавалерии в полосе железной дороги!
— Представить с одной стороны легко, но с другой — трудно! Нужно всё обдумать.
— Обдумай! А я пока составлю рескрипт о создании в гвардии опытного железнодорожного батальона.
— Да здесь как бы не целый полк нужен.
— А ты не наглей сразу, бюджет не резиновый. Но поглядим…
Когда Ник Ник откланялся, я задумчиво смотрел ему вслед:
«Предаст или будет верно служить?.. Он вроде бы напрямую не поддержал заговорщиков в тот раз, но всё же…»
Следующая встреча была с Милютиным[53]. Его визит состоялся очень кстати, ибо отвлёк меня от начавших поступать панических телеграмм по поводу арестов.
51
Такую записку Александр Михайлович Безобразов действительно подал императору в 1896 году, и вроде бы она стала одним из инициирующих событий к возвышению А. М. Безобразова и появлению т. н. «безобразовской клики». Впрочем, есть мнение, что влияние А. М. Безобразова на императора преувеличено, и Ники был «сам с усам» в дальневосточном вопросе.
53
Дмитрий Алексеевич Милютин (28.06.1816–25.01.1912) военный теоретик, историк, профессор военного искусства, военный министр эпохи Александра II, автор и реализатор самой значимой после Петра I военной реформы 1860-х годов. Ушёл с поста военного министра после воцарения Александра III, в знак несогласия против политики реакции. Затем он был назначен членом Государственного совета, продолжил изучение военной истории, принимал церемониальное участие в коронации Николая II, а в 1896 году стал последним в русской истории генерал-фельдмаршалом. Биография Дмитрия Алексеевича столь насыщена, что в примечании её подробно рассматривать не стоит.