Повезло, что жив остался!
А ранним утром пятого дня снова всё изменилось, дядька Федот резко проснулся и поднялся на нарах, схватившись за голову и застонав:
— Болит… Пить…
Голос его был пугающе незнаком, но перепуганный Юрка бросился в коридор к баку с питьевой кипячёной водой. Одной кружкой дядька не удовлетворился и медленно, по стенке добрался до уборной, где извёл, наверное, целое ведро, плеща на лицо и обливая голову. А затем он посмотрел невидящим взглядом и спросил:
— Ты кто?
— Так я же племянник твой, дядька Федот. Что случилось? — Ответил Юрка и понял, что падает во тьму.
Он ощутил, как его душу пытается пожрать кто-то голодный, сознание медленно угасало, но откуда-то взялись силы бороться, и Юрка вернулся, выбросив упыря за край небытия. Открыв глаза, он снова увидел дядьку, который равнодушно стоял и смотрел на упавшего племянника, а через какое-то время спросил ещё раз:
— Ты кто? — и добавил непонятно, — Вир бист ду?
— Так Юрка я, — повторил озадаченный парень.
Федот молча кивнул и пошёл по казарменному коридору обратно в общую комнату-сороковку. Ничего не понимающий Юрка поспешил за ним. Оказавшись у своих нар, Федот, не разговаривая, собрал небогатые пожитки в мешок и также молча направился к выходу.
— Дядька Федот? Ты чего? — Юрка только и успел, что подхватить драные армяк, шапку и лапти, более у него ничего не было и босиком поспешил за родичем. — Мы куда? Только лишь устроились?
Но Федот молчал, а уже на крыльце повернулся и тихо сказал:
— Не ходи за мной.
Но Юрка не отставал, шёл за взбаламученным непонятной хворобой Федотом, к которому постепенно присоединилось ещё несколько отходников из их казармы. О чём-то посовещались, и дядька повернулся и махнул рукой:
— Ладно, пошли…
Жизнь изменилась.
Они поселились в глухих и опасных закоулках Хитровки, дядька вообще не обращал внимания на Юрку, занимаясь чем-то непонятным. А через два дня вокруг Федота собралась целая ватага таких же странных крестьян и рабочих, и ещё через два дня все оказались на панихиде по убитому в Сергиевом Посаде великому князю Сергею Александровичу.
— Они… мы истово молились, начали ещё за два дня до панихиды собираться с хоругвями, ходили по церквям. Дядька Федот ничего мне не объяснял, молчал, но и не гнал… Затем у них — у тех мужиков с окрестных сёл, кто был рядом, стало появляться оружие, я не понимал зачем. Да мне и не рассказывали, как другим.
— Кому другим?
— Среди выбравшихся из давки мужиков были и бабы и иные молыги[4], такие как я. Видел, что есть такие, кто тоже не понимает ничего, но все мы ходили на службы и потом также пошли в Кремль. Там провели несколько дней, кто-то из наших ходил по городу в других местах, а затем все собрались как на крестный ход и направились к царю.
— С оружием? — Хмурый следователь строго посмотрел в глаза потерянного Юрки.
— Да, прятали его в одежде, в ином тряпье, ружья были и левольверты.
— А ты что ж? Не понимал, что шли государя убивать?
— Так не говорил мне никто! — Закричал Юрка и неожиданно для себя всхлипнул.
Нервы подростка были на грани, слёзы покатились по лицу, а он вспоминал… Вспоминал и рассказывал, как шедшие плотной колонной мужики принялись молча выхватывать оружие. Как затрещали выстрелы и как начали со всех сторон наседать на колонну солдаты и казаки, как он, страшно испугавшись, бросился куда-то в сторону, как визжали немногие бабы в колонне. Как дядька Федот размахивал леворвертом и затем, после удара шашкой по голове, упал на камни. А следом завалился с лошади зарубивший его казак, получив в упор картечный выстрел.
Допрашивали Юрку долго, давая отдохнуть и часто начиная всё сначала. А затем, в очередной раз дверь допросной открылась и вошёл новый человек в гражданском платье, но с хищными глазами профессионального охотника на людей — за прошедшие две недели в заточении, Юрка уже насмотрелся и поднатаскался на такие вещи.
Человек наклонился к следователю и что-то быстро зашептал на ухо, полностью расслышать не удалось, явственно прозвучало слово «САМ»…
В допросе сделали перерыв, Юрку покормили и даже сводили в господскую полицейскую уборную, где его по-быстрому привели в кое-какой порядок, умыв и заменив одежду. Напуганный подросток догадывался, что очередной допрос будет проводить кто-то в больших чинах, и не знал, чего ожидать далее.