— Но кто вы? И что же вам нужно? — встревоженная Ольга, заподозрила, что её выследила ревнивая жена одного из кавалеров.
Тем более что…
— Ой…
За спиной напугавшей Ольгу дамы явственно маячили две крепкие мужские фигуры, старательно делавшие вид, что разглядывают выставленные на витрине кондитерские изделия.
— Не стоит беспокоиться, Оля. Вы ведь не против такого обращения? Я не обманутая жена, — улыбнулась незнакомка. — Можете звать меня Зоей…
Глава IX
В Ливадийский дворец я решил отправиться морем — железной дороги в Ялту не было, а трястись в ландо по узким горным пыльным серпантинам и перевалам не хотелось. То ли дело приятная морская прогулка…
На новейшем эскадренном броненосце «Три святителя»!
— Вы уж нас потерпите, Александр Фомич, — подмигнул я командиру корабля капитану первого ранга Мартыно[63], когда изрядная банда царедворцев, адмиралов и прочих генералов загрузилась на украшенный флагами боевой корабль.
— Для меня большая честь, ваше императорское величество! — естественно, Мартыно и не думал протестовать, а лишь браво тянулся во фрунт перед главнокомандующим.
А за мной в это время на корабль поднимался полный состав Особого Высочайшего Совещания — когда среди господ военных начальников пронёсся слух о путешествии в Ялту, то сначала со мной напросились моряки — ведь как они могли пропустить такое мероприятие?
Никак. Вот я и согласился.
А затем уже потянулись и прочие сухопутные генералы.
Морской переход вышел знатный — после полного осмотра корабля, я с удовольствием прогуливался по палубе, наблюдая поочерёдно берега благословенного Крыма и бескрайнюю синюю даль… В какой-то момент, уединившись в компании морского министра Чихачёва, главного командира Черноморского флота вице-адмиралом Копытова[64] и капитана первого ранга Мартыно, сказал им:
— Господа, в конце месяца мне потребуется Черноморский флот и этот броненосец, для проведения особой дипломатической операции. Будьте в готовности и сохраняйте в строжайшей тайне наш разговор…
На берег высаживались посредством катера, и я перед тем, как спуститься по трапу, объявил всей команде высочайшее удовольствие и денежную премию. Впереди меня ждал Ливадийский дворец и новые разборки с «родственниками»…
— Мама́, я не никак не могу терпеть подобных разговоров! Сергей Дмитриевич должен был хорошенько подумать! Ещё совсем недавно, при моём прадеде за такие преступления могли и четвертовать[65]!
— Но Ники, это же просто досужая болтовня, ты же знаешь, как граф Шереметев к тебе относится, а его сын? Твой верный друг Дмитрий теперь места не находит! Он очень встревожен, почему ты так внезапно охладел к нему? — Мария Фёдоровна крепко насела на меня, едва я появился в летней резиденции Романовых.
— Верный друг Дима? — Моё лицо помимо воли скривилось. — И в чём же его верность? Быть может, он донёс мне на отца-заговорщика?
— Что? Ники, да что же такое говоришь? Ну какой из Сергея заговорщик? Он просто переживал от последних событий, прошу тебя…
— Конечно, он переживал, в этом у меня сомнений нет… Ладно, Мама́, я готов проявить милосердие. Но…
— Спасибо, Ники, — Мария Фёдоровна театрально взмахнула руками.
— Подожди… Я отменяю конфискацию имущества, но… Опала с Сергея Дмитриевича, и всех Шереметевых не снята. Они должны удалиться из столиц в своё имение. Дмитрий имеет право их покидать по делам, но я рекомендую не злоупотреблять этим. На этом пока всё. По всем остальным — изменений приговоров не будет. Кое-кто решил, что мои реформы — суть либерализм и слабость! Но это далеко не так, Мама́… Хватит споров, если Шереметевы хотят прощения, то пусть постараются его заслужить!
Вечером я сидел на террасе и под коньяк наслаждался августовским крымским закатом… Лёгкие закуски и кипа газет, которые я не успел просмотреть за день — слишком много было кипиша и споров с Романовыми. Судя по газетам, Россия продолжала побулькивать, впрочем, мне это было знакомо по далёкой юности — старшие родственники рассказывали о начале 90-х годов, тогда тоже с газет и ТВ были сняты все тормоза…
Впрочем, читать прессу было весело — ещё не искушённые свободой газетчики часто писали всякую наивную дичь. Попадались самые разные мнения — от экстремистско-революционных до крайне промонархических, и всё это обильно сдабривалось множеством мистических соусов.
63
капитан 1-го ранга Александр Фомич Мартыно был командиром эскадренного броненосца «Три святителя» в период с 1894 по 1899 годы.
64
Николай Васильевич Копытов (05.07.02.09.1833.1901), вице-адмирал, главный командир флота и портов Чёрного и Каспийского морей, текущая должность стала пиком его карьеры, с 1898 года был переведён в совещательный орган флота Адмиралтейств-совет.
65
Во времена восстания декабристов в уголовных статьях за попытку свержения царя всё ещё полагались средневековые казни. Николаю I пришлось специально выбирать более гуманные способы наказания.