— В этом районе Стамбула нам безопаснее на родном языке беседовать, так меньше случайных ушей могут услышать, — улыбнулся визитёр, беря в руки чашку.
— И то верно, Адро…
— А вот имени моего лучше не произносите… Я не обижусь, служба-с… У меня есть новости, Пётр Семёнович. Наши люди в Болгарии докладывают, что известный македонский революционер Туфекчиев[76] поставил партию оружия стамбульским дашнакам. Ходят слухи, что-то готовится.
— Турецкая полиция тоже беспокоится, но никто ничего точно не знает, — пожал плечами Максимов. — Но насколько мне известно, он же ваш человек? Не можете спросить напрямую?
— Наш да не наш… Ирония судьбы… Раньше в России я таких в Сибирь этапами выслал, а здесь приходится работать, как видите… Недавно он был задействован в операции… Одобренной там… — Находящийся в длительной командировке сотрудник охранного отделения ещё больше понизил голос и ткнул пальцем в парусиновый полог, закрывающий от жаркого солнца открытую террасу кофейни. — Нет с Туфекчиевым связи, да и все эти южные борцы за свободу люди весьма импульсивные. Сегодня они работают на нас, а завтра возьмут деньги у англичан.
— Эти могут, — согласно кивнул Максимов. — В последнее время их агенты тоже суетятся. Так что вас беспокоит?
— Англичане, конечно же. Есть сведения, что от них поступил какой-то заказ.
— Ну не в Россию же они отсюда полезут? — возразил Максимов, — Дашнаки[77] так точно ничего делать против нас не будут. Пускай он их вооружает. Тем более, как мы все здесь с удивлением не так давно узнали — у нас на родине теперь тоже свобода, равенство и братство.
— Это верно, — кивнул собеседник дипломата. — Но англичанке разве не всё равно? Гадила и будет гадить…
— Ваша правда, Адро… Э… — оборвал себя Максимов. — Я доложу Нелидову[78], да и сам продолжу наводить справки. За островитянами всегда нужен глаз да глаз! Да и инструкции в последнее время поступили, вы ничего не слышали о некоем Гаросе?
— Тоже ищем, но пока ничего нет…
Через полчаса, господин из охранного департамента откланялся и почти мгновенно исчез, а Максимов долго ещё сидел, тянул маленькими глотками крепкий чёрный кофе и тщательно перебирал в уме различные комбинации…
Глава X
— Ах ты ж… Через тридцать семь гробов в центр мирового равновесия, в весь царствующий дом, любись он конём! — выругался я, отбросив справку министра Столыпина о планируемых этой осенью урожаях.
Я вспомнил… Через несколько месяцев, но вытащил из памяти то, о чём начал волноваться ещё в мае, когда слушал доклад о китайских делах ныне покойного Александра Борисовича Лобанова-Ростовского. Засела тогда заноза в голове, и время от времени возвращалась, мучала… А теперь я вспомнил о неурожае и голоде 1898 года…
К сожалению, каких-либо значимых подробностей в голове не сохранилось, однако, немного обдумав новую проблему, я вызвал дежурного секретаря и надиктовал ему телеграмму в адрес Витте и Столыпина с поручением до конца месяца проработать и представить проект создания государственного хлебного резерва для борьбы с неурожаями.
После чего, довольный завершением очередного трудового дня, решил прогуляться вокруг Ливадийского дворца…
— Государь! — Дежурный секретарь окликнул меня, в тот момент, когда я, вернувшись с прогулки и на время отделавшись от общества «дражайшей Аликс», любовался с террасы вечерними видами Ялты. — Доставили пакет с подборками по османскому вопросу.
— И что там? — лениво спросил я, после бурного дневного обсуждения с Мама́ внешнеполитических проблем зарываться в документы не хотелось.
— К сожалению, каких-то определённых сведений о деятельности террористов из Дашнакцутюна в Стамбуле пока нет. Через МИД и агентуру охранного отделения отправлены запросы.
— Ну, попытаться стоило! — В конце июля, готовя очередное послание кайзеру по турецкому вопросу, я внезапно вспомнил о захвате армянскими революционерами государственного банка в Турции.
И естественно попытался навести справки по этому знаменательному делу. Аккуратно, строго секретно, не привлекая большого числа посвящённых. Но похоже, что не повезло — ничего не нашли!
— Никаких упоминаний об означенных лицах?
— О Ролане Гарро[79] ничего найти не удалось, государь.
— Жаль…
Помнил я не многое — лишь, что осталось в памяти после обсуждений этого события на одном из форумов. Суть спора была в том, что несколько национально озабоченных армян из Франции начали предъявлять кому-то из русских форумчан. Опять мы должны были покаяться, что Россия ничего не делала, чтобы избавить армянский народ от турецкой резни и геноцида… Вот и прозвучали там фамилии революционеров-дашнаков.
76
Наум Туфекчиев (29.06.02.25.1864.1916) — революционер, деятель македонско-болгарского национально-освободительного движения, существуют мнения (недоказанные), что он сотрудничал с российскими спецслужбами. В 1895 году организовал покушение на бывшего главу правительства Болгарии русофоба и германофила Стефана Стамболова, последний был смертельно ранен и позже скончался.
77
Дашнакцутюн — национально-освободительная революционная армянская партия лево-буржуазного толка. В описываемый период в России, в отличие от других революционеров, действовала свободно и легально — поскольку боролась с османским владычеством на древних армянских землях. В более поздние времена с изменением политической конъюнктуры дашнаки стали врагами России.
78
Александр Иванович Нелидов (1835–1910). В период 1883—1897 был русским послом в Османской империи. Отличался жёсткой линией в отношении Турции, неоднократно в своих докладах призывал к занятию проливов.
79
Наш герой снова путается: Ролан Гаррос — это теннисный турнир, а армянского революционера зовут Армен Гаро (хотя и это тоже не его настоящее имя, а партийный псевдоним). Гарегин Пастырмаджян (09.02.03.23.1879.1923) — знаменитый революционер, национальный герой армянского народа. Один из организаторов захвата Оттоманского банка 26 августа 1896 года, активный участник революционного движения начала XX века, один из лидеров «Немезис» — террористической акции возмездия организаторам армянского геноцида.