«Ладно, что там дальше в списке? Пора заканчивать на сегодня…»
Следующим вопросом в моём блокноте-напоминальнике была задача сочинить очередное письмо французскому послу. Мысленно чертыхаясь, я вытащил из стойки приготовленных для работы документов папку с примитивным карандашным рисунком лягушки на форзаце и погрузился в чтение. Да, после всех перипетий, оказалось, что по-французски я тоже могу писать и читать — успел немного в Европе поднатаскаться. Но дело шло тяжело и удовольствия мне не доставляло. Да и вообще — до сих пор было непонятно чего с этими французами делать, и каких с них ништяков поиметь…
Ещё в июне я решил пока в отношении Франции сохранять прежний курс — союзнические обязательства и лобзание в дёсны на текущий момент оправдывали стабильный инвестиционный поток. Но почти сразу случился конфликт на Путиловском заводе, да и в запутанном японо-китайско-корейском вопросе я им немного аппетиты обломал.
Короче — стали возникать непонятки и осложнения, а в условиях начала «большой дружбы» с Германией всё это было рискованно. Прижимистый Вильгельм не спешил с инвестициями, ограничиваясь лишь несколькими контрактами на судостроительные проекты Владивостока. А франки были гораздо более щедрыми.
С этой проблемой следовало что-то делать, но долго ничего не придумывалось, и я оставлял рабочее взаимодействие правительству империи. Однако сейчас появилась новая возможность — я хотел заинтересовать французов персидским проектом!..
Утром следующего дня настроение было прескверным — за завтраком продолжилось давление со стороны Мама́. Вдовствующая императрица была по-прежнему недовольна арестом Шереметева и требовала снять все санкции. Плюнув на всё, поехал на море купаться, но и компания Аликс тоже напрягала.
Зато после обеда меня ожидало сразу два сюрприза — литерным почтовым поездом, а затем пароходом из Севастополя привезли автомобиль Фрезе-Яковлева и одновременно с этим посылку от будущего оружейного барона империи. Всё было таким вкусным, что я не знал, за что хвататься первым.
Всё решилось само собой — автомобиль хоть и выдержал пробежку от порта до Ливадийского дворца, но техника была нежная, и ему требовалось пройти определённое обслуживание. Оставив приданных новинке заводских механиков заниматься своим делом, я принялся за изучение содержимого оружейного ящика.
Тарнопольский прислал три образца новых помповых ружей под бездымный порох, на двух были гладкие стволы, а на третьем нарезной. В сопроводительном письме он сообщал, что использовал для сборки уже готовые комплектующие от разных фабрик с последующей доработкой напильниками — и именно поэтому удалось справиться так быстро.
— Отменно, — довольно пробурчал я и, перевернув страницу, завис, рассматривая чертёж…
На бумаге был эскиз пистолета, очень похожего на многократно виденный мной в разных фильмах «парабеллум»… Тонкий ствол с прицельной мушкой, затворная рама, эргономическая ручка с какой-то начинкой внутри и узнаваемые рычаги на тыльной стороне.
— Однако… — я немедленно вспомнил наш разговор на стрельбище, когда я, постреляв из разных револьверов, спросил оружейника: что он думает о самозарядных пистолетах.
Тарнопольский немедленно представил единственный имеющийся у него пистолет «C93», конструкции немца Борхардта и рассказал о его устройстве. В начавшееся обсуждение вмешались и мои охранники. А кто-то из них, кажется, Мейндорф, просветил нас, что такие пистолеты уже испытывались военным министерством, и были сочтены ненадёжными в сравнении с револьверами…
Надо сказать, что там действительно была та ещё дура — «C93» выглядел очень сложно и позиционировался как лёгкий карабин с отъёмным прикладом! Однако форма и конструктивные решения уже тогда напомнили мне о парабеллуме. Последовало короткое обсуждение технических деталей и, похоже, что у Тарнопольского что-то запало в душу — мой будущий оружейный барон начал проектировать свою конструкцию на базе «C93»[82].
Интерлюдия XI
Виктор
На столе была разложена подборка разнообразных газетных вырезок — острые политические статьи, официальные сообщения и публикации законодательных актов Госсовета, разъяснения текущих событий от маститых газетных комментаторов, а также несколько программных статей от нынешних «вершителей судеб империи».
82
Пистолет «Люгер», он же «Парабеллум» так и появился — его конструктор, Георг Люгер, работал вместе с Борхардтом, и примерно в 1895–1896 годах начал вести доработки C93. В 1898 году была представлена модель калибра 7,65 мм — у которой рычаги упирались не в пружину, а в выступ рамки; сама пружина была убрана в рукоятку; а последняя стала иметь эргономичный наклон. В 1903 году появилась знаменитая модель под более мощный 9 мм патрон, и в том же году произошёл ребрендиг «Люгера» на «Парабеллум».