За прошедшие недели весь окружающий мыс Анадолуфенери пейзаж сильно переменился — окрестные лесистые горы частично потеряли свои зелёные одежды и покрылись сетью траншей и прочих капониров. Вслед за морской пехотой, на Босфоре были высажены обычные армейские части с артиллерией, и теперь восьмидюймовые орудия занимали несколько тщательно отрытых и укреплённых камнем позиций прямо на берегу пролива.
Теперь и в море было не протолкнуться от кораблей — на якорях стояли линкоры и канонерские лодки, а выход из пролива патрулировали юркие эсминцы.
Гарнизон Анатолийского маяка кормился слухами — со дня на день все ждали английскую эскадру и готовились. Армия рыла землю, а моряки постоянно были чем-то заняты на кораблях. Но время шло, войны за проливы всё не случалось, и служба из бесконечного, как говорят на флоте, аврала, стала превращаться в рутину. Пётр слышал, что военные инженеры и архитекторы задробили строительство новых полевых укреплений и теперь переключились на закладку «правильной» береговой крепости.
— Пётр Сергеевич, чем планируете заняться вечером? — спросил оказавший рядом корнет Шишов.
— Да вот думаю, не посетить ли нам мейхане[130] старого Ахмеда?
— А давайте что и сходим!..
Лондон.
— Так есть ли у вас план, маркиз? — Спросила хозяйка кабинета.
— Мне пришлось пересмотреть некоторые свои принципы ведения государственных дел, ваше величество.
— Вы говорите о возможности вступления в союзнические отношения?
— Да, ваше величество. Англии придётся подобрать себе подель… э-э-э… союзников для противодействия русскому императору.
— Хотите вновь загнать медведя в берлогу?
— Точнее и не скажешь, ваше величество.
Форт Александра I
Как вам здесь нравится, господа? — Джунковский демонстративно развёл руками, приглашая гостей оглядеться во внутреннем дворе морской крепости.
— Мрачновато, — ответил принц Ольденбургский[131]. — Это здесь вы изволили пугать беднягу Шереметева?
— По долгу службы, ваше высокопревосходительство, но мне не хотелось бы вмешивать наших уважаемых докторов в дела… э-э-э… — зашептал Джунковский.
— Хорошо… молчу, — кивнул принц. — Здесь уютнее, чем снаружи — ветра с Балтики нет.
После он повернулся к стоявшей в отделении группе людей:
— Сергей Михайлович! Как вам здесь? Готовы разворачивать своё хозяйство?
Директор Императорского института экспериментальной медицины[132] Сергей Михайлович Лукьянов[133], окружённый сопровождающими лицами, приблизился к высокому руководству и сказал:
— Хорошее место, Александр Петрович. Изолированное от города, но при этом близкое. Нужен будет транспорт.
— Император, кроме ассигнований, обещал передать институту пароход.
— Очень хорошо, тогда у меня не может быть возражений. — довольно кивнул Лукьянов.
— Господа, пройдёмте в мой кабинет, познакомлю вас с комендантом форта и передам дела. — сухо сказал Джунковский.
— Почему он занимается этим лично? — шёпотом спросил Лукьянов у своего покровителя, когда жандармский подполковник первым направился к одному из корпусов форта, показывая дорогу.
— Я же вам передавал слова императора, Сергей Михайлович. Его Величество считает работы института крайне важными для благополучия страны, но также имеет изрядные переживания про безопасность исследования чумы и иных заразных болезней вблизи столицы. Вот и поручил господину Джунковскому присматривать за порядком. Насколько я знаю, здесь планируется сохранить часть помещений за его ведомством.
— Жутковатое соседство… — передёрнул плечами Лукьянов.
— Я думаю, что он точно так же думает и про вас. И кстати, император просил передать, что после возвращения в Петербург планирует встретиться с вами и ведущими сотрудниками института…
Глава XVIII
На следующее утро ко мне вновь заявился Игнатьев, и мы долго и подробно обсуждали назойливый и вонючий балканский вопрос.
— Думаю, что мне стоит снова пригласить в гости его величество Георга I и его королеву Ольгу Константиновну. — В какой-то момент сказал я. — И короля Александра. Будем пытаться создать там зону нейтралитета.
— Но что нам это даст, кроме эфемерного замирения с Австро-Венгрией? Франц Иосиф будет выполнять договор ровно до тех пор, пока он ему выгоден.
— Мне это более чем понятно, но… Дело в том, Алексей Павлович, что я уверен — Австро-Венгрии не просуществовать более чем четверть века. Сама история уже вынесла приговор этому уродливому государственному образованию. Так что мы пока ничего не теряем. Да и с Османской империей тоже всё нехорошо…
131
Принц Александр Петрович Ольденбургский, он же герцог Александр Константин Фридрих Ольденбургский (02.06.1844−06.09.1932), родственник Гольштейн-Готторп-Романовых, генерал от инфантерии, генерал-адъютант. Основатель Императорского института экспериментальной медицины в Петербурге и его попечитель вплоть до революции. Занимался просветительской и медицинской деятельностью, во время Первой мировой войны был верховным начальником санитарной и эвакуационной части.
132
Императорский институт экспериментальной медицины (ИИЭМ, ныне ФГБНУ «ИЭМ»). История его создания интересна сама по себе.
В 1885 году в полку принца А. П. Ольденбургского бешеная собака укусила офицера. Принц на свои средства отправил пострадавшего в сопровождении военного врача Н. А. Круглевского в Париж для лечения в лабораторию Луи Пастера, c которым принц был знаком лично и где уже начали проводить первые прививки от бешенства. Н. А. Круглевскому было также поручено ознакомиться с приёмами приготовления «яда бешенства». Тогда же, с целью распространения в России открытого Пастером «способа борьбы с водобоязнью», А. П. Ольденбургский поручил ветеринарному врачу К. Я. Гельману осуществить опыты на заражённых кроликах.
В 1886 году при ветеринарном лазарете лейб-гвардии конного полка была создана «Станция предупредительного лечения водобоязни по способу Пастера». Помимо приёма больных и изготовления антирабической вакцины для прививок против бешенства, постепенно развёртывалась научно-исследовательская работа. Здесь впервые в России началось систематическое изучение патогенных микробов и разрабатывались меры борьбы с инфекционными болезнями. Скоро стало ясно, что возможности «станции» ограниченны, и вместе с тем, в 1888 году во Франции открывается Пастеровский институт, в Германии Гигиенический институт народного здоровья, которым заведовал Кох.
Принц обратился к Александру III, и 2 ноября 1888 года было получено «соизволение» на учреждение при Свято-Троицкой общине сестёр милосердия, состоявшей под попечительством Принца, заведения, подобного существующему в Париже институту Пастера, «без отпуска средств от казны». После получения разрешения Императора, А. П. Ольденбургский приобрёл на личные деньги на Аптекарском острове участок земли с несколькими постройками. В 1890 года Институт был освящён и торжественно открыт. Ему было пожаловано название «Императорский институт экспериментальной медицины», а Принц Александр Петрович Ольденбургский назначен его попечителем.
133
Сергей Михайлович Лукьянов (23.09.1855−03.09.1935), русский учёный-эпидемиолог, правовед, литератор и философ монархических убеждений. С 1894 года руководил ИИЭМ, в 1899 году открыл чумную лабораторию в форте Александр I (наш герой ускорил это событие). С 1902 года товарищ министра народного просвещения, с 1906 года член Государственного совета, с 1909 по 1911 обер-прокурор Святейшего Синода. Во время революции арестовывался, но был отпущен, после революции занимался научной деятельностью вплоть до выхода на пенсию в 1930 году.