Различные страны и различные слои населения испытывают тревогу по разным соображениям. Представители деловых кругов и средств массовой информации указывают в качестве главной угрозы мировой стабильности на национализм и этнические конфликты. Ответственные за безопасность опасаются распространения средств массового поражения. Религиозные лидеры более всего обеспокоены нарушением гражданских прав, потоками наркотиков, криминализацией; ученые и инженерная среда более всего опасаются последствий неконтролируемого демографического роста[1010].
Взятое по отдельности каждое из этих явлений не может вызвать системного кризиса. Но синхронное общее их обострение грозит подрывом базовых основ.
Итак, впереди вовсе не обязательно безграничный прогресс, а уже проявляющий себя терроризм, вооруженный высокотехнологичными средствами, периодические коллапсы отдельных экономик, замешанная на разочаровании и экстремизме воинственность. Оптимисты, подобные американскому политологу Ф. Фукуяме, верящему во всеисцеляющие свойства либеральной демократии, на этом фоне смотрятся неубедительным меньшинством.
Главной проблемой будет разочарование догоняющих Запад стран, со временем погружающихся в сомнение относительно мудрости быстрого изменения своих социополитических и экономических оснований (не дающих быстрой отдачи), и в то же время растущее ожесточение страдающих элементов общества, готовых ответить на силовую рекультуризацию вспышками насилия.
Наступит время и для «столкновения цивилизаций», и для бунта бедных против богатых, и для силового передела истощающихся ресурсов Земли[1011]. Если Запад будет настаивать на том, что успешное его развитие — попросту «результат уникальной культуры»[1012],— то подобный вывод для огромного развивающегося мира может действительно оказаться не только «плохой историей, но и опасной интерпретацией»[1013], ведущей, в конечном счете, даже полных надежд имитаторов западного пути развития к трагическому выводу, что уникальный западный пример повторен быть не может принципиально. Тогда в повестку дня встанет вопрос о вызове глобальному доминированию менее обласканных историей регионов. Такой вывод делают, заметим, сами западные футурологи[1014].
Обратите внимание: если в считанные годы Индия стала мировым поставщиком квалифицированных программистов, если списанный со счетов истории Китай так убедительно движется к мировым вершинам, если наука и трудолюбие являются главными предпосылками фантастических изменений в мире, то дорога к подъему не закрыта. Организация (а не отсутствие таланта и жертвенности) была слабым местом нашей страны на протяжении всей ее тысячелетней истории, с этого слабого места и следует начинать. Незримым оружием процветающих народов был и является патриотизм — повсюду: от Соединенных Штатов до Китая. По этому показателю наша страна еще никогда не уступала. И если, поддавшись лжепророкам, она это сделает в годы мирового научно-технического ускорения — отдавшись на волю глобализационным фантазиям, положившись на «невидимую руку» рынка, словно иррациональное (очередные «законы» истории) может быть сильнее организующей силы человеческого разума, — тогда мы заслужили свою незавидную участь.
История никогда не повторяется буквально, и наши возможности предвидеть будущее ограничены. В 1895 г. британское Королевское общество сделало «окончательный вывод» о принципиальной невозможности аппаратов тяжелее воздуха подниматься в небо. Спустя столетие, находясь в мире управляемых космических кораблей и сверхзвуковой авиации, мы имеем не меньший потенциал для ошибочных суждений. Но мы определенно сделаем крупные ошибки, если откажемся размышлять о будущем вообще, перестанем следить за ходом мысли соседей. Мир XXI века, на пороге которого мы стоим, таит в себе много неведомого, не думать о котором означает стать жертвой разворачивающихся событий.
Претендующие на региональное лидерство и на владение одним из полюсов мирового могущества Россия имеет богатые природные ресурсы, внушительную промышленную базу и современное оружие, а Китай является развивающейся державой, которая располагает огромным рыночным потенциалом, рабочей силой и большим набором потребительских товаров. Экономика обеих стран имеет черты взаимодополняемости — сотрудничество между ними имеет огромный потенциал, способствующий развитию торгово-экономических и научно-технических связей. Различны направления. Китай стремится развивать экономические связи со странами Юго-Восточной Азии, расширяет экономическое и техническое сотрудничество с развитыми странами в целях привлечения инвестиций капитала и передовой техники. Россия развивает традиционное экономическое и техническое сотрудничество со странами СНГ и Европы. Экономическое сотрудничество России и Китая имеет огромный потенциал, хотя в краткосрочной перспективе трудно достигнуть такого высокого уровня, которого достигли их политические отношения и военно-экономическое сотрудничество.
1010
1010 America's Place in the World II. Washington: Pew Research Center for the People and the Press, October 1997, p. 17–18, 22.
1011
1011 Denemark R. World System History: From Traditional International Politics to the Study of Global Relations («International Studies Review», Summer 1999, p. 59).
1012
1012 Landes D. The Wealth and Poverty of Nations: Why Some Are So Rich and Some So Poor. N.Y., 1998.
1013
1013 McNeill W. How the West Won. («New York Review of Books», April 1998, p. 35–37).
1014
1014 Denemark R. World System History: From Traditional International Politics to the Study of Global Relations («International Studies Review», Summer 1999, p. 58).