Падает мертвым, а Лира кладет его к себе на колени.
Л и р а
Мой друг, сокровище мое,Уснул ты?.. А недавно силаГорячая в тебе бурлила…Зачем ты погубил ее?И вот тебя не стало вдруг,С тобою ж — радости и счастья!Нет в мире большего несчастья,Чем час, когда уходит друг.Ты был всегда, Марандро мой,В любви бестрепетным и верным!Но вел тебя в твоем безмерномДерзанье к смерти путь прямой.Ты подвиг смелый совершил,Врагов дивиться заставляя.Но, смерть от милой удаляя,Всей жизни ты ее лишил.Хлеб кровью тот покрыт… И взглядВ испуге на него кидаю, —Его и хлебом не считаю:В нем яд губительный! в нем яд!И если все-таки к устамЕго, терзаясь, подниму я, —То разве лишь для поцелуя: Марандро кровь осталась там.
В это время входит на сцену мальчик; он слабо бормочет. Эго брат Лиры.
Б р а т Л и р ы
Сестрица, в страшных муках матьСкончалась; на своей постелиОтец наш дышит еле-еле,Мне тоже время умирать.Нас голод скоро всех убьет…Но у тебя есть хлеб, сестрица!Увы! Он мне не пригодится,Нет, пища в прок мне не пойдет!Мне голод горло так стеснил,Что будь тот хлеб водою жидкой, —И то еда была бы пыткой, —Ее бы я не проглотил.Возьми же хлеб, сестра моя;Чтоб мукой истерзать нас, небоПослало вдруг довольно хлеба…В тот самый миг, как умер я.Падает мертвым.
Л и р а
Вот брат любимый умирает…Дыханье жизни отошло…Но зло для нас — еще не зло,Коль бог е д и н ы м злом карает.Злой рок беду к беде прибавил,И стало две беды зараз.Меня один и тот же часВдовой и сиротой оставил…О вы, лежащие вокругТела! Обоих римлян злобаУбила, дорогие оба:Один — мой брат, другой — мой друг.Гляжу, любви палима жаждой,На этого и на того.И мука больше оттого,Что был душе желанен каждый.О друг любимый! нежный брат!К любви я вашей вновь приближусь,Коль скоро с вами я увижусь,Попав на небо или в ад.И будет смерть моя похожаНа смерть обоих мертвецов, —Кинжал давно уже готовМеня убить — и голод тоже.Но все ж скорее сталью грудьЯ поражу, чем съесть посмеюВот этот хлеб. Косой своеюСмерть не страшит меня ничуть.Я медлю? стала я трусливой?Боюсь я? перед чем испуг?Брат милый мой! мой нежный друг!Свиданья близок миг счастливый.
В этот момент показывается бегущая женщина, которую преследует солдат-нумансианец с кинжалом в руке. Он хочет ее убить.
Ж е н щ и н а
Юпитер грозный! Помоги скорее!Спаси меня от гибели ужасной.
С о л д а т
Беги же от меня, беги быстрее! —Твои старанья будут все напрасны.
Л и р а
О воин храбрый! будь же подобрее,И не рази той женщины прекрасной!Жизнь ей дана на благо и на радость…Убей меня: найду я в смерти сладость…
С о л д а т
Нельзя живою женщину оставить…«Смерть женщинам»! — так решено в Совете…Но где тот муж, что сможет меч направитьНа красоту, когда она в расцвете?Таким злодейством не хочу ославитьСебя; убить я ни за что на светеТебя не мог бы. Тот убить посмеет,Кто пред тобою не благоговеет.
Л и р а
Учтивость я сочту ль за добродетель,И жалость эту стану ль прославлять я?О неба свод высокий, будь свидетель:За ту и за другую шлю проклятья!А вот тогда б ты был мне благодетель,Не знающий греха лицеприятья, —Когда бы в грудь мою ты смело вдвинулКлинок и душу из нее бы вынул.
Я, встретив смерть, не ведала б испуга…А жалостью ты вред и зло приносишь…Надеюсь все же: моего ты другаБез погребения теперь не бросишь.Такая ж мне еще нужна услугаДля брата бездыханного. Ты спросишь,Кто их убил? Смерть мужа — это платаЗа жизнь мою. Покончил голод брата.
С о л д а т
Труда не вижу в том я никакого.Но на пути, прошу, открой причину,Которая и друга дорогогоИ брата вдруг ускорила кончину.
Л и р а
Не в силах я произнести ни слова…
С о л д а т
Ты так слаба? Тебя я не покину.Ты тело брата поднимай смелее;Я друга труп возьму — он тяжелее.
Они уносят тела. Выходит с копьем и щитом в руке женщина, изображающая Войну и ведущая за собой Болезнь и Голод. Болезнь опирается на костыль; голова у нее обвязана, лицо закрыто желтой маской. Голод выходит тощий как смерть, в одеянии из желтой бязи и в пепельно-бледной маске.
В о й н а
Болезнь и Голод! Вы уже привыкли, —Какой приказ мне дать ни довелось бы. —Все исполнять, какие б ни возниклиТут трудности. И ни мольбы, ни просьбыНа вас не действуют. В мои прониклиВсе мысли вы вперед. Едва ль пришлось быМне и сейчас вас наставлять упорно,Что следует вам действовать проворно.Так волею судеб — а всякий знает,Что воля та ничем неколебима, —Указано, что нынче помогаетВойна коварным умышленьям Рима.Своих орлов высоко воздвигаетВождь Сципион[43], чья мощь необорима.Но час придет — и помощь окажу яСлабейшему, а сильного сражу я.