В ноябре 1617 — мае 1618 г. В Оболенском, Боровском, Медынском и Малоярославецком уездах против польско-литовских интервентов действовало войско Дмитрия Пожарского, в которое входили и казачьи отряды. Принятые на государеву службу казаки были награждены — получили земли в центральных, уже освобожденных уездах, в том числе — в Ярославецком 27. “Поверстанные” казаки вошли в состав мелкопоместного уездного дворянства и вскоре мало чем отличались от своих соседей.
Мы остановились столь подробно на событиях “смутного времени”, поскольку в определенном смысле именно в них могут частично быть найдены причины некоторых тенденций в развитии города, проявившиеся значительно позднее. Активное участие посадских людей совместно с детьми боярскими в защите собственных земель от разграбления свидетельствовало о пробуждении в самой гуще этого класса самосознания и чувства собственного достоинства. Эти же черты отчетливо проявились в настойчивом восстановлении хозяйства разоренного города. С другой стороны, упорство, воля и стремление к достижению более высокого уровня благосостояния, свойственные казачеству, привнесены были их представителями в среду жителей Ярославецкого уезда. Вероятно, они также оказали влияние на дальнейшую историю города. В любом случае, такую возможность нельзя “сбрасывать со счетов” 28.
Однако, после десятилетий носившегося по стране “лиха” положение в центральных уездах государства было весьма плачевным. Так, город Малый Ярославец превратился в небольшое село. Согласно Дозорной книге Ярославца 1621 года на посаде в городе было 9 тяглых дворов “черных молотших людей” да нетяглых бобыльских — 14, “а людей в них тож”. Кроме того, на “белой земле” находился двор рассыльщика, а на церковной в Егорьевском приходе — дворы попа, дьячка и проскурницы. Зафиксированная дозорщиками картина удручает: в каждой из городских слобод насчитывается большое количество пустых дворов, как издавна оставленных, так и “новой пустоты” — следствие “смутного времени” и “литовского разорения”. Но именно сведения о последних и сохранившиеся в памяти ярославчан данные о прежнем городском хозяйстве позволяют нам реконструировать с достаточной степенью точности картину жизни города до начала “смутного времени”.
Итак, в первые годы столетия на высоком холме на берегу р. Лужи чернели остатки крепости — “городище, что бывал город Ярославец, а в городе бывал храм соборной Михаила Архангела. И город и церковь сожгли крымские люди в приход крымского царя” (Девлет-Гирея — Л.М.) 29.
В самом городе стояло 4 деревянных приходских церкви и на окраине — запустевший монастырь 30, в котором была ветхая деревянная церковь Николы Чудотворца. Из городских храмов действовал только один — Святого Великомученика Георгия, при котором жили поп, дьячек и проскурница. Пустовали дворы дьякона и пономаря, а также — 17 мест дворовых церковных нищих, кормившихся прежде “от храма Божия”. Такое количество нищих при храме должно было свидетельствовать о неплохих его доходах в прошлом. При запустевших Спасской и Успенской церквях также пустовали дворы священно-церковнослужителей и нищих (соответственно, 10 и 5). Наиболее развитой в древности слободой была Спасская, располагавшаяся “у Медвежья лугу”, недалеко от моста через р. Лужу, по правому берегу речки Ярославки. Место там было “ружное”. В той же слободе “на белой земле” располагались 3 двора рассыльщиков, в чьи обязанности входило непосредственное исполнение на местах власти воеводы, сидевшего тогда в Боровске. Двое из ярославецких рассыльщиков были убиты литовскими людьми и управление и надзор за сбором налогов в городе в 1621 г. исполнял один — Василий Власов сын.
27
Там же. С. 174; РГАДА Ф. 210, Московский стол. Кн. 2. Л. 146, 151об, 155, 169об.; Ф. 79. Оп. 1. 1618 г., Д. 1. Л. 37.
28
См. также в настоящем сборнике статью Г. И. Королева “Некоторые проблемы генеалогии посадских людей Малоярославца XVII в.”
30
В использованном нами источнике (л. 330) плохо читается дата. Согласно Л. Кавелину, монастырь запустел “от 1610 году”. [См.: И[еромонах] Л[еонид Кавелин]. Историческое описание Малоярославецкого Николаевского общежительного монастыря. М., 1903. С.3.]