— Надо, чтобы солдаты обратили оружие против своих правительств.
Владимиру Ильичу, которому я об этом рассказала, так это понравилось, что он после этого ни за что не хотел выезжать из этой квартиры. Всё время, пока мы жили в Швейцарии, Ленину приходилось очень много работать… Приходилось говорить с товарищами других стран и доказывать, что настал момент, когда пролетариат должен подняться. И вот в Цюрихе, где мы жили в январе 1917 года, было собрание молодёжи, молодёжи разных стран. Выступая на этом собрании[13], Ленин говорил:
— Сейчас время такое, что приблизился момент, когда в целом ряде стран будет социалистическая революция, когда пролетариат будет брать в руки власть, но момент трудно определить. — И добавил он с грустью: — Не знаю, доживём ли мы, старики, до этого времени.
Это было в январе, а в феврале разразилась Февральская революция. Я помню, как мы узнали о Февральской революции. Только что пообедали. Я мыла посуду. Потом мы собирались идти в библиотеку. Вдруг приходит один польский товарищ и говорит:
— Что же вы сидите, ведь в России революция!
Мы, конечно, забыли обо всём другом думать и побежали на берег Цюрихского озера, где под навесом выставлялись всякие телеграммы. Читаем: действительно, революция. Но, конечно, эта революция была ещё революцией буржуазной. Царя сбросили, а власть помещиков и капиталистов ещё осталась. И вот Владимир Ильич тогда писал товарищам: Надо сейчас шире идти в массы, будить сознание масс, указывать, что на этом нельзя останавливаться, а надо бороться дальше.
Не сразу, прошло некоторое время, прежде чем удалось через швейцарских товарищей добиться, чтобы нас пропустили через Германию. О том, что делается в России, мы, конечно, знали из телеграмм, но Владимир Ильич и все мы не представляли себе ещё конкретно всех деталей того переворота, который произошёл в России. Рядом с Временным правительством существовал Совет рабочих и солдатских депутатов. Правда, этот Совет рабочих и солдатских депутатов не стоял ещё на большевистской точке зрения, не считал себя властью, но всё-таки ясно было, как влиял он на массы, в какую силу мог развернуться. Был громадный революционный подъём. И вот, когда мы приехали, товарищи встретили нас в Белоострове… Владимир Ильич, разговаривая с ними, спрашивал:
— А как вы думаете, нас арестуют или не арестуют?
Ему никто не отвечал, все только улыбались. И вот, когда приехал Ильич в Питер, увидел он, что встречают приехавших революционные войска, устроили почётный караул, вся площадь залита народом. В этот момент Ильич почувствовал, что его заветная мечта о социалистической революции близка к воплощению. Его поставили на грузовик, и он, обращаясь к массам, говорил:
— Да здравствует социалистическая революция!
Вот с этого времени началась подготовка к Октябрю. Ленин очень внимательно вглядывался в то, что делается кругом. Он прислушивался к тому, что говорят массы. А ведь это было такое время, что и днём и ночью на улицах обсуждались все вопросы: вопрос войны, вопрос революции. Мы остановились у наших, у старшей сестры Владимира Ильича. Вот открываешь ночью окно, смотришь: напротив сидит солдат, а около солдата собрались какие-то рабочие, горничные, прислуга этого дома, какие-то подростки, и все горячо обсуждают вопрос, что такое Советы, как это будет, будет ли дальше развёртываться революция или не будет, как война, надо ли её продолжать и т. д. Массы жили всем этим. Это был момент революционного подъёма масс. Но тогда Ленин отмечал, что массы ещё не понимают, что надо захватить власть. И когда через три недели собралась партийная конференция[14], Ленин говорил, что главная задача сейчас — это вести разъяснительную работу. Он говорил, что надо как можно шире использовать вот этот революционный подъём масс для того, чтобы массам сделалось понятным, за что борются большевики, сделалось понятным, что большевики борются за мир. Этот лозунг — борьбы за мир — был таким лозунгом, который объединял всех трудящихся. Этот лозунг захватил и деревню, потому что солдаты ведь главным образом были из деревни. И вот эти солдаты, которые заполняли все улицы Петрограда, горячо стояли за то, чтобы был мир. Но, говорил Ленин, надо объяснить, как мы сумеем это провести, как мы хотим этого добиться. Когда ведёшь пропаганду среди масс, писал Ленин в то время, надо быть всегда очень конкретным, надо говорить не общими лозунгами, а разъяснять, давать простые и правдивые ответы на все вопросы. Одной из характерных черт Ленина было то, что он умел очень конкретно подходить к массам. Он никогда не обещал ничего, не давал никаких обещаний, а говорил только то, что он сам думает.
И рабочие говорили про Ленина:
— Он с нами говорит всерьёз…
Ленин знал, как тяжело было положение крестьян. И вот вместе с призывом к миру он говорил о необходимости выдвинуть другой лозунг — лозунг о том, чтобы земля стала общественной собственностью. Он говорил о том, чтобы отнять землю у помещиков. У нас в России крестьяне ненавидели помещиков, может быть, больше, чем в какой-нибудь другой стране, потому что дело было не только в том, что земля была собственностью помещиков, но они на этой земле вели хозяйство и, ведя это хозяйство, так притесняли крестьян, что крестьяне остро ненавидели помещиков не только как богачей, но как непосредственных своих притеснителей… Поэтому солдаты, которые были в большинстве своём из крестьян, к этому лозунгу — к лозунгу, что землю надо отнять у помещиков, — отнеслись особенно горячо. Империалистическая война наглядно показала, что империалисты, капиталисты о массах не думают, что они готовы принести в жертву тысячи, миллионы рабочих из-за своих выгод. Это было понятно массам. Наконец, вопрос о власти, о том, что надо взять власть. Этот вопрос требовал большого разъяснения. И вот Ленин говорил о необходимости вести эту разъяснительную работу. Разъяснительная работа, которую повели большевики, имела большой успех, потому что лозунги были выбраны такие, которые особо волновали массы… Тогда во всех домах, повсюду говорили уже о том, что надо прогнать министров-капиталистов; и даже маленькие ребята слушали то, что говорили взрослые. Мальчик лет шести играет во дворе. Поставил десять камешков, бросается в них и приговаривает:
— Долой десять министров-капиталистов!…
Помню июльские дни. Я работала в Выборгском районе. У нас в этот день было назначено совещание по культурной работе. Как раз должны были прийти представители от пулемётного полка, чтобы сообща обсудить, как вести лучше культурную работу среди пулемётчиков. Я ждала. Никто не приходил. Тогда я пошла в дом Кшесинской, где помещался секретариат ЦК. Смотрю, пулемётчики идут уже вооружённые… Помню такую сцену: идёт этот пулемётный полк, навстречу выходит старый рабочий, пересекает полку дорогу, кланяется и говорит:
— Вы уж за Советскую власть постойте, товарищи!
Для партии в известной степени это выступление было неожиданностью. Обсудили вопрос, что надо делать, и партия решила, что надо задержать это выступление. Тогда ЦК дал директиву всем нашим агитаторам сдержать это выступление. Знаете, когда надо агитировать за то, чтобы выступать‚ — это легко, а когда надо удерживать от выступления — это гораздо труднее. Все, кто принимал участие в революционной борьбе, знают, что гораздо больше даёт удовлетворения, когда агитируешь, зовёшь на выступление, и это удаётся. А когда люди хотят выступать, а надо говорить: «Нет, товарищи, баррикады надо разрушить, пока этого нельзя устраивать, с выступлением придётся немного подождать», — это трудно. И большевикам было очень трудно это сделать. Я помню, как один товарищ в Выборгском районе, работавший как раз среди пулемётчиков, долго лежал на диване и смотрел в потолок, думая, как он придёт и будет убеждать пулемётчиков, что надо сдаться. Однако партийная дисциплина была сильна, и все большевики агитировали за то, что надо свести на нет это выступление. Так и было сделано.
После этого начались аресты, начались обыски. Ленину после июльских дней пришлось скрыться, так как повсюду старались его поймать, выследить. Он скрывался одно время опять-таки на Выборгской стороне, затем скрывался у С. Я. Аллилуева, а потом его решили увезти подальше от Петрограда, в Разлив (по Финляндской железной дороге). Там жила семья Н. А. Емельянова, нашего старого партийца, который был ещё в боевой организации 1905 года, и хотя ребят у него было много, всех возрастов, но ребята были выучены конспирации, так что никто из них не мог проговориться, что тут живут какие-то неизвестные люди.
13
Имеется в виду собрание швейцарской рабочей молодёжи 9 (22) января 1917 г.‚ на котором В. И. Ленин прочитал на немецком языке «Доклад о революции 1905 года» (см. Полн. собр. соч.‚ т. 30, с. 306–328).
14
Имеется в виду VII (Апрельская) Всероссийская конференция РСДРП(б), состоявшаяся 24–29 апреля (7–12 мая) 1917 г.