Этот реализм, ставший с конца девятидесятых годов передовым литературным направлением, продолжает ныне до бесконечности эволюционировать. Ряды его сторонников быстро увеличиваются; среди них числятся беллетристы самых различных лагерей и направлений, самых противоположных нравственных убеждений, самых различных темпераментов. И из сомна сторонников этого реализма выдвинулось уже несколько писателей, обладающих несомненно выдающимися художественными дарованиями: назовем, для примера, имена И. Бунина, Ал. Будищева[2], Леонида Андреева[3], Г. Успенского[4].
Остановимся на трех рассказах Г. Успенского, Леонида Андреева и И. Бунина, появившихся в последних книжках «Жизни»[5].
Рассказ Г. Успенского «Странник» («Жизнь», март) проникнут в сильной степени «чеховскими» настроениями и «чеховским» лиризмом.
Действие рассказа происходит в захолустном бедном селе Ржевом; герои рассказа – обитатели «Погоста», небольшого поселка при кладбищенской церкви, – священнослужители и их «домочадцы». В этот поселок приезжает в качестве псаломщика, для «предварительного искуса к получению священнического места», только что выпущенный из стен семинарии, девятнадцатилетний юноша Петр Кутепов. Кутепов попадает в среду хмурых, бедных, хилых людей. Перед ним начинают мелькать темные, робкие фигуры «вдовствующих и сиротствующих», которыми был переполнен поселок. На полях он видел, как работают, удрученные тяжелыми думами, плохо питающиеся крестьяне. На лугах он замечал стада «исхудавших, понурых коров». Служебная практика сталкивала его с явлениями, производившими на него самое удручающее впечатление.
Кутепову пришлось участвовать в венчании слепого нищего; в другой раз повенчали убогого сапожника. У этого последнего ноги были сведены в коленях, и при венчании он ползал вокруг алтаря. Он ползал в венце.
Кутепов пел: «Исайя, ликуй», – и думал, что призыв к ликованию в данном случае звучит очень сильной иронией. От браков рождались младенцы. Крестить их привозили в грязных тряпках, с сосками из ржаного хлеба во рту. Кутепову часто приходилось слышать, как какая-нибудь сердобольная кума причитала над ребенком: «Ох ты, горькенький, горемычненький… Мать больная, ребят много… Взял бы Господь к себе ангельскую душечку»… И Господь брал «ангельские душечки».
Однообразие угнетающих впечатлений, однообразный «серый фон ржевской жизни» начали гипнотически действовать на Кутепова, наполнили его душевный мир глухой тревогой. Кутепов отдался размышлениям о том, как бы ему стряхнуть давящий его «кошмар». Но он должен был убедиться в том, что «не имеет путеводной нити, которая бы указала ему, куда идти». Его душевный хаос осложнялся еще «грызущим чувством» привязанности к Насте Рукомятниковой, несчастной молодой женщине, связанной брачными узами с нелюбимым человеком и подвергающейся в доме мужа всевозможным: гонениям со стороны свекрови. Наконец, когда Настя умерла трагической смертью (ее заживо похоронили), Кутепов не выдерживает приступов душевной тревоги и заболевает горячкой. Когда же через несколько месяцев он выздоравливает, то решается для того, чтобы избавиться от душевных мук, отправиться странствовать по белому свету в поисках счастья, вместе с такими же, как он, неудачником, «бездомным скитальцем», бывшим архиерейским певчим, учителем Никодимом Абецедарским. Этот Никодим Абецедарский – очень оригинальная фигура: он – человек не чеховских настроений, как Кутепов, а типичный «босяк». Он исповедует оригинальную «бродяжническую философию». Свою философию он формулирует в следующих выражениях: «Идти куда-нибудь далеко, без определенного срока, даже без определенной цели… Вы не можете себе представить, как это приятно и успокоительно; вы не только уходите на это время из определенной местности, но и морально освобождаетесь от обязанностей общежития, которые иными людьми чувствуются, как тяжелый гнет; переменой занятий, места службы – этого нельзя достигнуть, потому что, чем бы вы не занимались, где бы вы не служили, – везде собственно одно и то же: «однозвучный жизни шум». А то идешь себе – и чувствуешь себя гражданином всего Божьего мира: перед тобой лежит путь без конца, над головой простирается вечное небо, и река, и лес, и степь, через которые ты проходишь, дышит на тебя вечной, спокойной, космической жизнью. И это – бальзам для больной души».
2
Будищев Алексей Николаевич – беллетрист и поэт, родился в 1867. Издал сборник колоритно написанных мелких рассказов «Разные занятия» (1901), бульварно-уголовный рассказ «Степные волки» (1897), романы «Я и он» (подражание Достоевскому), «Лучший друг», «Пробужденная совесть» и «Стихотворения» (1901).
3
Андреев Леонид Николаевич (1871–1919) – русский писатель. Окончил юридический факультет Московского университета (1897). Начал печататься как фельетонист в 1895. Раннее творчество Андреева выражало демократические настроения, развивалось в русле критического реализма («Бергамот и Гараська», 1898; «Большой шлем», 1899; «Город», 1902; «Призраки», 1904). В начале 1900-х гг. А. сблизился с М. Горьким, примыкал к группе писателей «Знания». Вместе с тем уже в ранних сочинениях («Мысль», 1902; «Стена», 1901; «Жизнь Василия Фивейского», 1904) проявились скепсис, неверие в разум человека, в возможность социального переустройства жизни. В «Красном смехе» (1904) обличаются ужасы войны; в рассказах «Губернатор» (1906), «Иван Иванович» (1908), «Рассказ о семи повешенных» (1908), пьесе «К звёздам» (1906) выражены сочувствие революции (1905–07), протест против бесчеловечности буржуазного общества. Однако Андреев отходит от передовых традиций русской литературы. Недовольство жизнью у его героев сменяется пассивностью или анархо-нигилистическим бунтом («Савва», 1907; «Тьма», 1907; «Царь Голод», 1908; «Сашка Жигулев», 1912). В цикле философских драм («Жизнь человека», 1907; «Чёрные маски», 1908; «Анатэма», 1910) содержится мысль о бессилии разума, идея торжества иррациональных сил. В последний период Андреев создал также реалистические произведения: пьесы «Дни нашей жизни» (1908), «Анфиса» (1909), «Тот, кто получает пощёчины» (1916), в которых прозвучал протест против буржуазного строя.
4
Успенский Глеб Иванович (1843–1902) – русский писатель. Родился в семье чиновника. Учился в Петербургском (1861) и Московском (1862–63) университетах, которые не окончил из-за недостатка средств. Начал печататься в 1862 (в журнале Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» и журнал «Зритель») и вскоре стал видным представителем демократической литературы 60-х гг. В 1868 Успенский становится одним из основных сотрудников «Отечественных записок. В 70-е гг. Успенский совершил поездки за границу, сблизился с деятелями революционного народничества (С. М. Степняк-Кравчинский, Г. А. Лопатин, Д. А. Клеменц, П. Л. Лавров). С конца 70-х гг. центральной темой творчества Успенского становится пореформенная деревня: циклы очерков и рассказов «Из деревенского дневника» (1877–80), «Крестьянин и крестьянский труд» (1880), «Власть земли» (1882), «Кой про что» (1886–87) и др. В 80-е гг. Успенский создаёт циклы очерков и рассказов о духовных исканиях русской интеллигенции в период реакции: «Без определённых занятий» (1881), «Волей-неволей» (1884) и др. Взгляды писателя на нравственное предназначение искусства нашли яркое отражение в очерке «Выпрямила» (1885). Произведения о народной жизни в последний период творчества – «Живые цифры» (1888), «Поездки к переселенцам» (1888–89) и др.
5
«Жизнь» – литературный, научный и политический журнал, выходивший в Петербурге с января 1897 до мая 1901. До апреля 1899 выпускался три раза в месяц; с апреля этого года он превращается в обычный толстый ежемесячник. Редакторами-издателями были С. Воейков (N 1–10, 1897), Д. М. Остафьев (с мая 1897 до дек. 1898), Д. М. Остафьев и М. В. Калитин (с декабря 1898) и М. С. Ермолаев (с ноября 1899).