[Seddon 1996] Seldon F.A.Jr. Aristotle & Łukasiewicz on the principle of contradictions. Ames, Iova: Modern Logic Pub.
[Słupecki 1970] Słupecki J. Foreword by prof. J. Słupecki // [Łukasiewicz 1970], vii-xii.
[Stewenson 1975] Stewenson J. Aristotle and the principle of contradiction as a law of thought // The Personalis 56: 403-413.
[Tahko 2009] Tahko T.E. The law of non-contradiction as a metaphysical principle // Australian Journal of Logic 7: 32-44.
[Thompson 1981] Thompson M. On a priori truth // The Journal of Philosophy 66: 477-478.
[Upton 1983] Psychological and metaphysical dimensions of noncontradiction in Aristotle // Review of Metaphysics 36: 591-606.
[Wedin 2004] Wedin M. Aristotle on the firmness of the principle of non-contradiction // Phronesis 49(3): 225-265.
[Woleński 1987] Woleński J. Przedmova: Jan Łukasiewicz i zasada sprzecności // Łukasiewicz J. O zasadzie sprzecności u Arystotelesa. Warszawa: PWN, VII–LIV.
[Woleński 2001] Woleński J. The rise of many-valued Logic in Poland // Zwischen traditioneller und moderner Logik. Nichtklassische Ansätze, hrs. von M. Stöckler. Mentis: Paderborn, 193-204.
[Woleński 2005] Woleński J. Historia odsyłacza // Ratione et Studio. Profesorowi Witoldowi Marciszewskiemu w darze, ed. K. Trzęsicki. Białystok: W-wo Uniwersytetu w Białymstoku, 249-268.
[Wójcicki and Malinowski 1977] Wójcicki R. and Malinowski G. (eds.) Selected Papers on Łukasiewicz Sentential Calculi. Wroclaw: OSSOLINEUM. Bibliogr.: pp. 189-199.
[Zwergel 1972] Zwergel H.A. Principium contradictionis. Die aristotelische Begründung des Prinzips vom zu vermeidenken Widerspruch und die Einheit der ersten Philosophie. Meisenheim am Glan: Anton Hain.
О принципе противоречия у Аристотеля. Критическое исследование
Вступление
λόγον ζητοῦμεν ὧν ἔστι λόγος[59]
В истории философии были два момента, когда спор о принципе противоречия особенно будоражил умы: с первым связано имя Аристотеля, со вторым – Гегеля. Аристотель сформулировал принцип противоречия как основной закон мышления и бытия. В горячей полемике, где порой сквозит гнев и презрение, он преследует всех, кто не хочет признавать этот закон: Антисфена и его школу, эристиков[60] из Мегары, сторонников Гераклита, учеников Протагора – и побеждает в этой борьбе. Очевидно, столь велика была сила его аргументов или же настолько правым было дело, которое он защищал, что на протяжении столетий никто не посмел отрицать этот основной принцип. И только Гегель воскресил похороненные Аристотелем учения, внушив нам веру в то, что действительность является разумной и противоречивой одновременно. Он вернул уважение к греческим софистам, а учение Гераклита включил в свою систему логики. И это вновь вызвало острую дискуссию: теперь с помощью Аристотеля старались похоронить и Гегеля.
Эти споры давно отзвучали и сегодня вопрос о принципе противоречия не актуален. Тем лучше, теперь его можно рассмотреть sine ira[61].
А приступая к этому вопросу, следует взять его на острие критики, хоть и осторожной, но суровой. Старые споры не решили дела; при ближайшем рассмотрении принципа противоречия открывается много нерешенных проблем. Эти проблемы лежат в глубинных основаниях всего нашего знания, именно из этого клубка тянутся нити, которые должны нас вести и ориентировать в методическом исследовании действительности. Даже самое незначительное открытие, распутавшее хоть один узел в этом клубке, может иметь для науки существенные последствия. А если так обстоит дело, то нам следует не только рассмотреть загадку принципа противоречия, но еще более следует удивиться и спросить, почему до сих пор его никто не изучал критически.
Ответ на этот вопрос дает история науки. В давнем споре о принципе противоречия победила логика Аристотеля и несмотря на обвинения, которых для нее не жалели, она просуществовала столетия, почти не изменяясь. Научному исследованию так и не удалось выйти за ее границы, и до сих пор как дедукция, так и индукция основываются на логических правилах Органона. Эта логика оказалась неограниченно используемой в познании отдельных предметов и явлений; в конечном счете именно этой удивительной мысли, проникнутой эллинским духом, мы обязаны мощным развитием науки в странах Запада. Следует констатировать, что на протяжении долгих столетий в частных науках не возникло ни одной проблемы, которая принудила бы нас к ревизии основ аристотелевой логики, а значит, и к критическому рассмотрению вопроса о принципе противоречия. Эта логика, подобно евклидовой геометрии, оказалась в полном согласии с фактами, именно этим объяснялось ее безграничное использование, а также долговременная значимость, в том числе, и в будущем.
Хотя частные науки были сильно развиты, общая теория, которую Аристотель назвал «первой философией», оставалась далеко позади. Она должна была исследовать не отдельное бытие, но бытие вообще и его существенные свойства; она должна была изучать мир как целое, его прошлое и будущее, начало и предназначение. Надо откровенно признать, что эта «первая философия», названная позже метафизикой, почти полностью покоится на основании, созданном Стагиритом. Уже со времен Канта мы постоянно слышим, что метафизические вопросы превосходят познавательные способности человеческого разума.
59
«Мы ищем доказательство тому, доказательство чего существует»; это motto является парафразой приведеного Лукасевичем во Вступлении утверждения из