то ты весьма коварно искажаешь истинный образ вещи.
220 Матфей был мытарем, но он удостоился уважения
не как мытарь, но как человек, исполненный Духа.
Петр был главой учеников, но он был «Петром»[36]
не как рыбак, но в силу того, что он был наполнен рвением.
Его образ жизни убеждает меня чтить и рыболовную сеть.
225 Но я отвернусь от тебя, даже если ты будешь прикрываться чем-нибудь благочестивым[37]:
все это суть лишь западня и ловушка.
Ты подобен живописцу, который изображает прекрасные
формы, покрытые растерзанной и пораженной проказой кожей:
или изображай всю красоту, или не изображай ничего!
230 Но и то скажи: можно ли назвать невежественными тех,
кто составил такие [важные] учения и писания[38],
в которых мы с трудом уразумеваем лишь немногое из их глубокого смысла
(хотя мы с детства научены искусству слова)
для объяснения которых в свою очередь написано столько книг и предприняты такие труды,
235 что все наполнено блестящими произведениями, являющимися плодом скрупулезной работы,
написанными на всех языках и отличающихся научным талантом,
имеющими своим плодом возвышенное толкование [этих трудов[39]]?
Как бы им (апостолам — А.Я.) удалось убедить царей, города и собрания,
обвинявшие их и обладавшие великой силой красноречия,
240 [когда они оказывались] перед судьями и в театрах?
Как бы им удалось убедить мудрецов, юристов, высокомерных Эллинов
(когда они выступали перед народом и были искусны в красноречии)
и обличить их публично,
{129} если бы они не были причастны к той культуре[40], в знании которой ты им отказываешь.
245 Может быть, ты скажешь о силе Духа,
и это будет справедливо, но обрати внимание на то, что из этого следует:
ты-то разве не причастен Духу? и, само собой,
ты очень гордишься этим. Почему же ты лишаешь культуры (λόγος)
тех, кто стремится к ней? Но ты, конечно, напрасно
250 приписываешь это[41] природе Духа
и праведникам: свойство Первого — вдыхать Слово (λόγος),
праведники же Им вдохновляются, и поэтому они являются мудрыми[42].
Таким образом, ты запутался в своих же словах,
о, ты, усердно говорящий именно
255 то, о чем лучше не болтать, но что должно скрывать внутри себя.
Я знаю, что дух противников безгласен[43]:
лучше, чтобы он молчал, чем говорил дурное.
Отверзи уста, Слово Божие, тех,
кто говорит правильно, и отяготи уста тех,
260 кто извергает, хрипя, шипение аспидов
и изливает из сердца братоубийственный яд.
Вот таков и ты: какой
еще может быть речь невежды? Какова же истина
и как лучше мыслить, я кратко расскажу.
265 Были некогда люди, выдающиеся, как никто другой,
но совершенно[44] несведущие в изящной словесности[45].
Ведь дело обстоит вот как: всякая наша речь двояка —
она состоит из слов и смысла; первые подобны внешней
одежде, а второй представляет собой находящееся внутри тело, которое она одевает.
270 Причем, в то время как в одних случаях хороши обе составляющие, в других только какая-нибудь одна;
а бывает так, что плохи обе составляющие — как образование, так и природные способности оратора.
Мы же не проявляем большой заботы о том,
как обстоит дело с внешней стороной речи, но обращаем внимание на ее внутреннюю составляющую.
Ведь наше спасение заключается во внутреннем смысле, {131}
275 хотя и [не просто в смысле, но] в смысле, изъясненном и раскрытом[46].
Какая польза в источнике, если он не имеет выхода,
или в солнечном луче, если он закрыт облаком?
Также и мудрая мысль, когда она молчит,
подобна красоте розы, скрываемой
280 некрасивой чашечкой: она являет свою привлекательность, когда,
раскрытая дуновением ветра, выставляет напоказ свой цветок.
Если же красота всегда была бы скрыта,
не было бы драгоценного очарования весны.
Мы ничего так не хотим, как произнести речь так,
285 как это делают те, кто считается неискусными в слове.
В противном случае покажи способность говорить столь же выразительно[47].
37
Здесь τα σεμνά может значить все, так или иначе связанное с внешними проявлениями религиозного благочестия, способными ввести в заблуждение неискушенных.
42
Автор пользуется термином λόγος в этой фразе дважды и оба раза употребляет его в разных значениях. Таким образом, имеет место своеобразная игра слов, помогающая Григорию победить оппонента, который лишает культуры (λόγος) тех, кто к ней стремится, в то время как Дух Святый, которым также обладает и противник Григория, вдыхает Слово (λόγος) в праведников, в силу чего они и становятся мудрыми. Необходимо отметить явную слабость этого аргумента автора: термин (λόγος) употребляется им здесь в совершенно разных значениях.
44
У Б. Майера — πάντες. В данном случае при переводе предпочтение отдано редакциям Толлия (Tollius) и Кайллау (Caillau) — πάντως.
45
Т.е. свв. пророки и апостолы, которые были исполнены священного учения, но совершенно чужды красноречия (λόγος), столь ценимого толпой.
46
Здесь видим блестяще проведенный переход от «защиты к нападению»: да, уразумение внутреннего смысла есть главная наша задача, но смысл этот должен быть надлежащим образом раскрыт и изъяснен — это главная цель культуры образования, в том числе и античного, на которую указывает здесь свт. Григорий. В следующих строках он развивает свою мысль.
47
Григорий иронически предлагает своему воображаемому оппоненту, если тому не кажутся обоснованными слова автора о простоте речи, совмещенной с ясностью и стройностью слога, произнести речь, убедив слушателей с помощью одной духовной силы, т. е. без обращения к словесному мастерству.