Невозможно наблюдать великие астрономические открытия без того, чтобы не проникнуться тем чувством, с которым отделившийся от плоти дух открывает неизвестные ему явления будущей жизни. Нам, существам, прикованным по непоколебимым законам природы к земному шару, кажется, что мы, удовлетворяя свое любопытство созерцанием отдаленных, тайных творений Создателя, что мы обладаем неестественной, необъятной силой. Присвоение себе этой силы, в которой нам отказано Высшим Существом, почти кажется дерзким, когда человек, в смелой надежде на свои духовные силы, переступает границы прав, ему предоставленных, и вникает в сокровенные таинства других миров. Нам достоверно известно, что бессмертный Гершель, которому человечество обязано познаниями, в первый раз озарившими свет, по устроении своего нового снаряда, с совершенной уверенностью в успехе и прежде приступления к наблюдениям, провел несколько часов в торжественном размышлении, чтобы приготовить свой дух к открытиям, которые, как он был уверен, должны были удивить миллионы его ближних и поставить его имя наряду с именем его отца и даже выше его. И в самом деле, ему следовало провести некоторое время в размышлении! С той минуты, когда первый человек раскрыл глаза и начал созерцать величие лазурной небесной тверди, человеческие знания не получали приращения, которое, относительно занимательности, могло бы сравниться с открытиями Гершеля. Мы полагаем, что когда открытия его, подробно описанные в сочинении[3], уже изготовленном к печати, сделаются известными публике, то, вероятно, будут признаны чрезвычайно важными в отношении к существенным предметам нашей жизни. Гершель готовился сделаться единственным обладателем удивительных таинств, сокрытых от взоров всех обитавших с создания мира на земле, и в эту минуту ему казалось, что науки возложили на него венец, который должен был доставить ему бесспорное преимущество над всеми живущими существами и над давно исчезнувшими поколениями. Потому, прежде снятия печати с ящичка, чтобы вынуть из него клад, посвятил он несколько часов на размышление.
Для объяснения нашего восхищения заметим здесь, что младший Гершель, посредством телескопа чрезвычайного размера, на своей обсерватории в южном полушарии, по совершенно новым правилам, сделал удивительные открытия во всех планетах нашей солнечной системы, и даже так ясно видел планеты других солнечных систем и предметы в Луне, как мы, на нашей планете, видим предметы, отстоящие от нас в 100 ярдах; далее он решил, что наш спутник обитаем и даже описал род существ, на нем находящихся.
Своевременным и почти исключительным сведением о всех сих обстоятельствах обязаны мы г. Андрею Гранту, воспитаннику старшего и в течение нескольких лет постоянному помощнику младшего Гершеля. В качестве секретаря последнего на мысе Доброй Надежды и неутомимого наблюдателя при большом телескопе, он в состоянии был сообщить нам столь же важные сведения, какие доктор Гершель доставил Королевскому Астрономическому обществу. Г. Грант, между прочим, уверяет, что огромные документы, без сомнения рассматриваемые ныне комиссией, назначенной сим обществом, заключают в себе не более как описание отдельных предметов и математическое объяснение известий, сообщенных им нам в своей обширной переписке. Дозволением доставить нам драгоценные известия г. Грант и мы обязаны великодушному бескорыстию доктора Гершеля, который, не имея в виду каких-либо наград, столь достойным образом почтил и наградил своего сотрудника на поприще наук. Приложенные им снимки с селенитических животных и других предметов, равномерно с светового образа различных планет, суть копии с рисунков, составленных в обсерватории кавалера Герберта Гоме, под личным надзором которого перевезены рефлекторы из Лондона на мыс Доброй Надежды, и им самим там установлены; эти рисунки суть верное доказательство блистательного успеха рефлекторов. Снимок с Юпитерова кольца есть в уменьшенном виде копия с рисунка, изготовленного самим доктором Гершелем и заключающем в себе результат новых открытий, сделанных им в сей планете. Снимок внутренности Сатурнова кольца составлен с большого рисунка г. Гранта.