Вокруг центрального павильона этой выставки расположены четыре подсобных больших павильона, предоставленные четырем великим державам; среди этих четырех и наш. Вообразите, какое выгодное для белогвардейской эмиграции впечатление получилось бы, если бы павильон этот пустовал! Как прекрасно подчеркнуло бы это и для десятков тысяч посетителей и для сотен [тысяч] читателей газет, что Россия выбыла из числа культурных великих держав. А было бы, пожалуй, еще хуже, если бы стены павильона завесили своими произведениями ненавидящие новую Россию изгои.
Но, конечно, одно дело занять павильон, а другое дело занять его с честью. Мы заняли павильон с честью. Серьезные критики указывают прежде всего на то, что устроители выставки имеют не только большую заслугу перед итальянской культурой, но и должны служить примером для устроителей павильонов других стран. «Ведь другие, — говорят эти критики, — рассматривают венецианскую выставку как большой базар, художники посылали туда картины, специально сработанные для сбыта. Никому в голову не приходит составить выставку систематически так, чтобы дать представление о всех направлениях своего искусства».
Даже те критики, которые находят разные недостатки или, вернее, которые не слишком высоко оценивают уровень нашего искусства, тем не менее в общем и целом признают его одним из интереснейших среди всей выставки; и строк, посвященных ему, больше, чем, пожалуй, какому–либо другому, за исключением разве своей родной Италии, представленной очень богато, и Франции. Суммируя отзывы газет и журналов, можно сказать, что, по их суждениям, выставка разделяется на три группы: левую (супрематисты, конструктивисты и т. д.), центр, очень богато представленный группой «Бубновый валет»[139] и остальные— более правые.
Почти единогласно все критики признают левый фланг русской живописи — тот самый, который у нас до сих пор еще воображает себя передовым, — за изжитое и устарелое направление. Относительную силу его в России, которая отразилась и на выставке, итальянские критики считают признаком некоторой отсталости русской общественности. В Европе этим уже никто не шалит. Очень примечательно, что из «левых» художников несколько критиков не без симпатии называют Давида Штеренберга за то, что он, по их мнению, отходит от «левых» к некоторой «классике» и простоте. «Бубновый валет» снискал немало похвал, параллельно немало также и осуждений, не лишенных значительности. В глазах итальянцев эти художники явились главными, характернейшими представителями современной русской живописи.
Некоторые картины отдельно стоящих художников также отмечаются с интересом, а часто и с похвалой.
Большое впечатление произвели работы Анненкова, но почти все критики без исключения признают неорганическим слияние внешнего кубизма с явно выраженным реализмом.
Перейду к цитатам из некоторых заслуживающих наибольшего внимания критических статей. Нино Барбантини, венецианский знаток искусства, пользующийся огромным авторитетом, посвятил русской выставке очень большую статью. Он пространно останавливается на наших направлениях, историю которых передает вполне объективно, причем последнюю стадию ее изображает так: «Д. Штеренберг, если я не ошибаюсь, есть главный представитель конструктивизма (?!). Его живопись плоска и ясна, с напряженно сознательным примитивизмом, схематична, без пластических релбефов, без перспективы. После всех спазм кубизма, после непонятной абстракции супрематизма, после этой эпохи фальсификации он по–своему ищет путь к классицизму. Однако классицизма, поскольку можно судить по выставке, в России в настоящее время нет. Вместо него возвращается, скорее, реализм, стремящийся к наибольшей и общедоступной понятности. Так работают Яковлев[140] Радимов и другие, но они возвращаются к иллюстративной живописи, которая царила у нас лет 70 назад».
Не нужно думать, что возвращение назад лет на 70 представляется Барбантини непременно упреком. Дело в том, что и он тоже советует вернуться назад, только не на 70 лет, а лет на 300—400. В замечаниях его есть известная доля истины. Конечно, Штеренберга нельзя называть конструктивистом, но факт тот, что он и в работах своих и в самосознании своем довольно ярко представляет группу «левых» особым техническим путем, но вместе с тем и путем психологических переживаний, возвращающих к классике. Верно и то, что классики у нас еще вовсе нет.
139
О «Бубновом валете» см. примечания к статье «Вильгельм Гаузенштейн» в томе 1 настоящего сборника.