III
Я очень сожалею, что не могу дать сколько–нибудь подробный отчет о специальной выставке скульптуры[177] нашедшей место в тех же залах Исторического музея. Я жалею об этом тем более, что не только не могу дать этот отчет публике, но и себе самому. Я был лишь па открытии выставки и обещал себе обязательно прийти еще раз для внимательного осмотра, но приехал (буквально) через десять минут после того, как двери ее были заперты окончательно.
Во всяком случае я считаю своим долгом сказать, что выставка эта показала наличие у нас больших скульптурных сил. Оставив совершенно в стороне всякую отрыжку архипенков–щины[178] или построения пластических произведений из жести, проволоки и т. д. (следы таких «увлечений» еще имеются у нас), приходится признать и разнообразие и силу наших лучших скульптурных мастеров.
В настоящее время Европа переживает несомненный подъем скульптуры[179] Можно с величайшим сомнением говорить о путях современной европейской живописи, но нельзя не признать, что скульптура в последнее время действительно обрела новые пути и действительно дает новые шедевры. Здесь не место говорить об этом точнее, и вопросам новых направлений в области скульптуры я в скором времени посвящу отдельный этюд.
Умирают крайне парадоксальные, в сущности, антискульптурные течения довоенного времени; отходит в сторону более или менее бесформенный экспрессионизм. Лучшие мастера нового направления вернулись к изображению мужского и женского тела. Та душа, которую они в него вкладывают, чуть грустна. Грусть эта, как отмечал уже Стендаль, есть, пожалуй, говорящий сам за себя оттенок, как бы обертон достигнутого выражения великого покоя. (Правда, рядом с этим бурлит еще иногда и экспрессионизм, и, может быть, особенно интересные произведения получаются тогда, когда оба эти течения перекрещиваются.)
Никоим образом нельзя отмахиваться от задачи изображать мужские и женские тела, данные в их максимальном покое, развитии и красоте, от устремления воспроизводить различные типы прекрасного строения тела. Никоим образом нельзя говорить, что в этом заключается нечто буржуазное. Буржуа относился к телу как пакостник, и ему потрафляли соответственные скульпторы; огромная чистота, целомудрие новой скульптуры делает подобное суждение совершенно фальшивым. Буржуазия, с другой стороны, относилась иногда к фигурам, показывающим обнаженных людей, как к чему–то привычному, как к эмблеме, декоративным моментам, взятым пышности ради из античных времен и времен Ренессанса. Художники же новейшей европейской скульптуры относятся к человеческому телу с величайшим благоговением. Если бы даже это было только «возрождение физкультуры», и тогда мы могли бы полностью сочувствовать ему. Появление в скульптуре здоровой, мужественной, чистой обнаженности несомненно займет свое место, когда физкультура разовьется как надо и начнет налагать свою печать на весь наш быт. Мы не можем не быть друзьями этого направления.
Но в современной скульптуре имеется не только эта физкультурная черта. Современная скульптура вытекает из колоссальной потребности взволнованной и измученной интеллигенции как побежденных стран, так и стран–полупобедительниц (Франция, Италия) обрести какое–то спокойное искусство— искусство, которое помогло бы сосредоточиться, приостановиться, которое настраивало бы нервы публики на бодрый, мужественный, гармоничный лад. Скульптура вместе с целым рядом других проявлений искусства на Западе (как раз самых новых) старается вернуть потрясенной части человечества веру в жизнь, веру в человека как такового.
На этой большой теме я сейчас не могу останавливаться. В этом явлении есть не только положительные, но и отрицательные стороны. Мы должны вообще подойти к этому явлению внимательно и критически; но самое наличие его и наличие формальных достижений в западной скульптуре не подлежит никакому сомнению.
177
Выставка современной скульптуры открылась 28 марта 1926 г. в Моск ве, в Историческом музее. Участвовало 29 художников, экспонировано 147 произведений. Издан каталог: Государственная художественная выставка современной скульптуры. (Художественный отдел Главнауки НКП РСФСР.) М., 1926.
179
Речь идет прежде всего о Ханне Орловой (о Ханне Орловой см. в статьях «Выставки индивидуальных художников» и «Парижское искусство на Пречистенке» в 1 томе настоящего сборника).