Об истинном и ложном благе

Радует только позор, свое наслажденье – забота
Каждого, мило оно даже от боли других[30].

(4) И раз я начал говорить о любви, [скажу], не только сама преступная страсть вводит нас в позор, но даже и то, что должно бы отвращать: мучения, утраты, опасность. Понимая это, тот же Овидий, порой несколько непристойный, дает совет любовнице, как удержать поклонника: она должна часто выставлять его за дверь, часто оскорблять, часто бывать к нему несправедливой[31]. Откуда и Хремес у Теренция говорит:

Разлад в любви любви возобновление[32].

И Гораций:

(Это тебя ведь ярит), повстречаешь препятствий немало[33].

Невероятно, если бы мы не знали этого! Как раз из-за того, что эти вещи мучительны, их домогаются и ими пленяются, в противном случае их следует отбросить. (5) Неужели столь мало значит жить честно, спокойно, безмятежно, безопасно, мирно? Потому и в мифах рассказывается, что Юпитер редко довольствовался Юноной, своей божественной супругой, он больше искал любви не столько [открытой] человеческой [к земным женщинам], сколько тайной – с Алкменой, Ледой, Дамной, Европой и иными [женщинами]. И в поговорке дошло до наших дней: „Запретные плоды наиболее сладки“. Если они в цене неизменны, то уже утратили прелесть. Далее, мы не можем отрицать, что природа зла, понуждая нас (чтобы сказать о меньших проступках) разражаться смехом или хохотом над глупостью, непристойностью, вздором и тому подобными вещами других [людей] или порой над нашими собственными. Поистине это какой-то вид злорадства, как в случае с Менотом у Вергилия, выныривающим из морской пучины и изрыгающим соленые струи, или с Энтеллом, тяжело падающим на землю в разгар битвы[34]. (6) Она также часто побуждает нас нападать на других и приводить их в негодование – и именно благодаря насмешке, и мы тем больше радуемся, чем больше видим, как человек приходит в ярость. Так случилось с Гекубой, которая от нанесенных ей греками оскорблений и позора сделалась такой неистовой, что, говорили, превратилась в собаку[35]. Что еще сказать? Примеры нам являются отовсюду; поэтому мы и видим, что поэты, пишущие иносказательно, дошли до того, что выдумали киклопов, каков, сфинксов, гарпий, сирен и многое тому подобное, означающее, что немало [людей] от природы склонны любить насилия, грабежи, позорные дела, так что не от них зависит уклониться от естественного порока. Однако довольно о любви к порокам. (7) А что сказать о ненависти к добродетелям? Поскольку тому, кто находит усладу в позорных делах, должно быть ненавистно всякое обиталище высокой нравственности. Он так мало радеет о приобретении этой добродетели, что не уважает даже чужую. О, если бы у нас не было в изобилии столь многих примеров – Анаксагора, Терамена, Сократа, Каллисфена, Зенона, Сципиона, Гутилия, Цицерона, Сенеки и прочих, кого, воспользуясь словами Марка Фабия, сделали несчастными добродетели[36]. Но скажут: добродетель всегда [должна быть] наготове к [отражению] нападений пороков, поскольку природа нам [это] внушает. Я действительно признаю, что добродетель является, бесспорно, какой-то божественной вещью, и не только самым превосходным из всех благ, но также и единственным благом; однако забота о ней и любовь к ней уступлены как милость и особый дар природы крайне редким [людям]; большинству же из-за злобности той же природы [в этом] отказано, подобно тому как мы наблюдаем это в отношении уродов, слабоумных, [людей] с телесными пороками. (8) Ибо та, которая должна была просвещать, ослепила души людей, чтобы не созерцали они света мудрости. Заставь нетопыря предпочесть свет потемкам; внуши кроту желание жить скорее на поверхности земли, чем в ее, так сказать, чреве, [видеть] скорее этот обычный дневной свет, чем вечное погребение; жди, что лев сам собой станет кротким. Что говорить о животных? Попроси глухого слушать, немого говорить, слепого видеть, косолапого бегать быстро. Нет, нельзя требовать всего того, чего природа не предоставила по своей воле. Так, мы видим, что многие и даже большинство почитают злодеяния, бесчестные поступки, несправедливость враждебными добродетели не потому, что пороки благи, но оттого что извращена природа их самих. Однако я не отрицаю, что каждый, если бы захотел, мог сделаться мудрецом, но:

30

Овидий. Искусство любви, I, 749–750.

31

Там же, III, 577 и далее.

32

Теренций. Девушка с Андроса, III. 550–560.

33

Гораций. Сатиры, I, 2, 96–97.

34

Вергилий. Энеида, V, 178–182; там же 446–452.

35

Гекуба – жена троянского царя Приама. Видя, как убивают или пленяют ее детей, по одной из версий, превратилась в собаку и бросилась в Геллеспонт (см.: Овидий. Метаморфозы, XIII, 404–406].

36

Валла имеет в виду печальный конец выдающихся философов, ораторов и государственных деятелей древности. Анаксагор – греческий философ V в. до н. э., был заочно осужден на смерть за бесчестие [Диоген Лаэртский, II, 3, 13]; Терамен – афинский оратор, политический деятель и полководец, один из «тридцати тиранов», казненных Критием в 403 г. до и. э.; Сократ (469–399 г. до н. э.) – древнегреческий философ, осужденный на смерть и принявший яд цикуты; Каллисфен – историк и философ IV в. до н. э., сопровождавший Александра Македонского в его походе в Азию, был обвинен в участии в заговоре и казнен; Зенон Элейский – философ V в. до н. э. был за тираноборческое выступление брошен в ступу и забит насмерть, по утверждению Герминиа [См.: Диоген Лаэртский, IX, 5, 27–28]; Сципион – кого из Сципионов имеет Валла в виду, неясно; Руф Публий Рутилий – консул 105 г. до н. э., легат в Азии, был обвинен в хищении и осужден на изгнание; Марк Туллий Цицерон был убит в 43 г. до н. э. в политической борьбе с Антонием и Октавианом; Луций Лнней Сенека (4 г. до н. э. – 65 г.) – римский философ, по приказанию Нерона ушел из жизни, вскрыв себе вены.