45. Несомненное доказательство любви дельфинов к песням и игре на свирелях предоставил Арион из Мефимны статуей на Тенаре и надписью на ней. Надпись гласит:
«Посланный бессмертными этой горы, спас Ариона, сына Кидея, на пути из Сицилии».
И Арион написал благодарственный гимн Посейдону, который стал свидетельством любви дельфина к музыке и своего рода платой за спасение жизни.
Вот этот гимн.
«Величайший из богов, повелитель моря, Посейдон златотризубый, сотрясатель земли, вздыматель моря, плавают и танцуют вокруг тебя плавникастые чудища, проворно скачущие на своих ногах курносые борзые, с ощетинившимся загривком, — резвые бегуны, музыколюбивые дельфины, морем вскормленные Нереиды — божественные девы, которых родила Амфитрита, вот те, кто вынесли меня, странника Сицилийского пути, на мыс Тенар в земле Пелопса, посадив меня на свои горбатые спины, они рассекали борозды Нереева поля, пути бурлистого, когда коварные люди выбросили меня из своего мореходного круглого корабля в пурпурную зыбь океана»[560].
Так к особенностям дельфинов, упомянутых ранее, я думаю, мы можем добавить любовь к музыке.
46. Есть расхожий этрусский рассказ, которые повествует, что дикие кабаны и олени в этой стране ловятся при помощи сетей и гончих, так как это обычной способ охоты, но музыка при этом имеет значение, и даже гораздо большее, чем в сражении. А как это происходит, я сейчас расскажу. Ставятся сети и прочие охотничьи приспособления вокруг животных, и человек искусный (в игре) на свирелях, становится здесь и старается как может играть насколько можно мягче, избегая пронзительных нот, но наигрывая самые слащавые мелодии, какие только способен. Покой и тишина легко разносят (звуки) по округе; и потоки музыки поднимаются в высь и (заполняют) овраги и заросли, словом, (достигают) каждой берлоги и логова этих животных. Итак, сначала, когда звук достигают их ушей, он поражает их ужасом и наполняет страхом, а затем, безграничное и неотразимое наслаждение музыкой овладевает ими, и они настолько очаровываются, что забывают о своих детёнышах и жилищах. И вот уже звери не отсиживаются возле своих жилищ. Но мало-помалу эти этрусские создания, как бы привлеченные убедительным заклинанием, и под (действием) волшебства музыки, приходят и покоренные мелодией попадают в ловушки.
47. Анфиад (Anthias), если ранен при поимке, являет самое жалкое зрелище, и когда умирает, что кажется скорбит по себе и словно бы умоляет, подобно человеку, попавшему к безжалостным и кровожадным разбойникам. Ибо некоторые из этих рыб при попытке спастись запутываются в сетях, и так как они пытаются выпрыгнуть из западни, их бьют гарпуном. Другие, которые умудрились избежать такой смерти, выскакивают на берег, неизменный враг рыб, охотно предпочитая умереть так, чем умереть от ножа.
Книга XIII
1. Я слышал, что орел намекнул Гордию, что его сын Мидас[561] станет царем, ибо во время пахоты он пролетел над Гордием, а затем сел на ярмо, оставаясь при нем целый день и не удалился прежде того, как он вечером закончил пахоту и не наступило время снимать ярмо.
А когда Гелон[562] из Сиракуз был мальчиком, огромный волк заскочил в школу и вырвал зубами у него из руки табличку для письма. И Гелон вскочил со своего места и бросился в погоню, не боясь зверя, но отважно цепляясь за табличку. И когда они очутились за пределами школы, та упала и раздавила мальчиков вместе с учителем. В том состояло божественное провидение, что спасся только Гелон. И что самое странное: волк не убил человека, а спас ему жизнь, ибо боги не гнушаются предсказать царство одному посредством бессловесного животного, или спасти другого из грозящей опасности.
Вот особенность животных — быть любимцами богов.
560
Стихотворение это — апокриф, и является работой неизвестного сочинителя дифирамбов, жившего в конце V в. до н. э.