В это время года рыбаки берут заступы и взламывают лед там, где он чувствуют уклон, и сооружают круглую дыру, достигающую воды. Вы бы сказали, что это устье колодца или огромной, пузатой бочки. В этой связи множество рыб, из желания спастись от льда, который давит на них как крыша, и из тоски по свету, радостно подплывают к проделанному отверстию, и приходят неисчислимыми толпами и толкают друг друга, и будучи в ограниченном пространстве, легко захватываются. И можно поймать карпа, рыбу-ворону во множестве, окуня и рыбу-меч, хотя последняя упомянутая еще не полностью выросла и еще не имеет переднего выроста; также осетр, молодой и нежный, так как оный во взрослом состоянии может быть размером с крупнейшего тунца. Осетр чрезвычайно жирный по бокам и на пузе; вы могли бы назвать их сосцами свиноматки, которая вскармливает своих детёнышей. Осетр имеет грубую кожу и колючки — фактически совершенный частокол. Ниже спинного хребта этого существа упругая, узкая перепонка, начинающаяся от середины головы и доходящая до хвоста. Если вы высушите ее на солнце, то получите, если захотите, кнут для управления парой лошадей. Так как она едва отличается от кожаного ремня. Однако, когда рыба выросла до полного размера, ее не увидишь выходящей из-подо льда и попавшей в прорубь, но скорее она ускользает в какие-звездочет всеприютные скалы, или зарывается в глубокий песок и рада бы согреться. В это время она не нуждается в еде, ни в растительности, ни в другой рыбе, но предпочитает оставаться в бездействии, пока стоят морозы, и счастлива пребывать в праздности и потреблять собственный жир, так же как осьминоги, при невозможности поймать какую-либо добычу, сгрызают собственные щупальца и подпитывают себя. Но когда зима закончится и начнется весна, а Истр потечет свободно, она ненавидит быть бездеятельной, и, плавая по поверхности, отъедается в водяной пене, и здесь пена в изобилии, так как поток ревёт и кипит в яростном смятении; поэтому-то в это время ее легко захватить, так как рыбаки подстерегают ее, опустив крючок и леску в пену. Белизна пены скрывает крючок и блеск бронзы становиться невидимым для рыбы; следовательно, разинув пасть, она втягивает вышеупомянутую пищу, и заглатывает наживку и встречает свою смерть от той самой вещи, которая до этого поддерживала ее.
27. Существует растение называемое Cynospastus (его также называют Aglaophotis (пион): я вспомнил и хочу выполнить свое обязательство[631]), которое в дневное время выделяется среди остальных и едва заметно, но ночью оно становится видимым и сияет как звезда, ибо оно огненной природы и подобно пламени. Поэтому люди как-звездочет отмечают корень растения и затем уходят, ибо если они не сделают этого, то днем они не смогут вспомнить ни цвет, ни даже внешность растения. Но когда ночь пройдет, они придут, увидят метку, которую оставили, и распознают ее, и смогут догадаться, что это то самое растение, которое им нужно; ибо оно совершенно подобно растениям вокруг, ни капельки от них не отличаясь. Но они сами не вырывают это растение; если они так сделают, они, конечно, пожалеют об этом. Соответственно, никто не окапывает его и не вырывает, ибо (говорят) первый человек, который в неведении его природы, коснется растения, вскоре после этого погибнет. И поэтому они приводят сильную собаку, которую не кормили несколько дней, и привязывают к ней прочную верёвку, а вокруг стебля пиона закрепляют петлю настолько надежно, насколько это возможно; затем они ставят перед собакой кучку вареного мяса, источающего аппетитный аромат. И собака, понукаемая голодом и мучимая запахом, бросается на мясо, которое помещено перед ней, и резким движением вырывает растение с корнем. Но как только солнце осветит корни, собака немедленно умирает, и ее хоронят на месте, а после выполнения определенных мистических ритуалов, отдают почести мертвому теле собаки, как умершей вместо них, а затем набираются смелости прикоснуться вышеуказанному растению и уносят его домой. Оно полезно, как говорят, для многих целей; например, чтобы вылечить болезнь при которой луну считают причиной страданий человека[632]; также недомогание глаз, при котором влага заполняет их, а затем застывает и таким образом лишает зрения[633].
28. Есть в море моллюск со спиральной раковиной, небольшой по размеру, но неописуемой красоты, и порождается он там, где чистая вода и на скалах на морском дне и там, что называется затонувшими рифами. Называется он Nerites: два рассказа ходят об этом существе, и оба дошли до меня; кроме того рассказывают короткую байку в середине длинной повести, просто давая слушателю отдохнуть и делая приятным повествование. Гесиод поет [Th. 233] о том как Дорида, дочь Океана, родила пятьдесят дочерей Нерею, морскому богу, который по сей день славен как правдивый и как избавитель. Гомер также упоминает их в своих стихах [Il. 18. 38]. Но они отнюдь не утверждают, что после такого количества дочерей родился один сын, хотя он прославляется в матросских байках. И говорят, что он был назван Неритом и был самым красивым и среди людей и среди богов; так что даже Афродита была очарована Неритом в море и любила его. И когда назначенное судьбой время пришло, когда по указанию Отца богов Афродита была зачислена в число Олимпийцев, я слышал, что она взошла и пожелала привести своего компаньона и товарища по играм. Но история гласит, что он отказался, предпочитая жизнь с сестрами и родителями Олимпу. И тогда ему было разрешено вырастить крылья: это, я воображаю, был подарок Афродиты. Но даже такое благодеяние он счел никчемным. И так как дочь Зевса разгневалась, то превратила его в ракушку, и по собственной воле выбрала на место спутника и слуги Эроса, который также был молод и красив, и отдала ему крылья Нерита.