Ну вот, опять — делать нечего, сиди себе, раздумывай... Возвращаются старые рефлексы — Коннор злится. И хотя злость больше не толкает его на всякие глупости, он встревожен, зная, во что может вылиться возвращение его старого «я».
— Ух, как я это ненавижу! — говорит Коннор, отшвыривая бесполезную палку, которую только что обтачивал.
Лев раскручивается из заковыристой растяжки и, замерев по своему опоссумскому обычаю, безмолвно ждёт, что будет дальше.
— Ненавижу это! — повторяет Коннор. — Ненавижу торчать в чьём-то доме, ненавижу, когда обо мне заботятся. Я как будто становлюсь собой прежним! А я уже давно не прежний!
Лев продолжает молча смотреть другу в глаза, и в конце концов Коннору хочется отвести взгляд... но как бы не так! Он не позволит «переглядеть» себя!
— Ты никогда не умел быть обыкновенным, нормальным парнем, правда? — говорит Лев.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты был полный отстой. Больной на всю голову. Это ж надо додуматься: использовать бедного, ни о чём не подозревающего десятину в качестве живого щита!
— Угу, — негодующе мычит Коннор, — только не забудь, что я спас этому десятине жизнь!
— Ну да, в придачу. Ты же вовсе не с этой благородной целью вцепился в меня в тот день, а?
Коннор молчит: оба знают, что Лев прав, и это выводит Коннора из себя.
— Я хочу сказать, что ты боишься опять стать тем придурком, каким был два года назад. Но я точно знаю — этого не произойдёт.
— И откуда такая уверенность, о ваше хлопально-десятинное мудрейшество?
Лев бросает на него колючий взгляд, но решает не заострять внимания.
— Ты что-то вроде Хамфри Данфи[28]. Да и я тоже. Мы оба прошли через такое, что сначала разорвало нас на части, а потом собрало обратно. Ты теперешний — совсем не то, чем ты был раньше.
Коннор обдумывает его слова и кивает. Пожалуй, Лев прав. Приятно сознавать, что друг считает его полностью изменившимся, вот только сам Коннор в этом совсем не уверен.
За ужином в тот вечер происходят два значительных события. Которое из них хуже, зависит от точки зрения.
Как только темнеет, Элина входит в столовую в сопровождении Пивани, несущего горшок с кроличьим жарким, томившимся в духовке целый день. К счастью, Коннор не присутствовал при свежевании и разделке животного; кроличья морда из горшка не торчит — значит, всё в порядке. Усевшись за стол, Кили принимается жаловаться, что ребята, у которых дух-хранитель из хищников, дразнят детей с более мирными покровителями.
— Это нечестно! К тому же я знаю, что половина этих «хищников» сами придумали себе хранителей!
Болтовня Кили напоминает Коннору о его брате, Лукасе — тот тоже из любого пустяка в школе раздувал целую драму. У Коннора вдруг мурашки бегут по коже. Не потому, что он вспомнил брата, а потому, что вдруг осознал, как давно он о нём не вспоминал. Лукасу сейчас примерно столько же, сколько было Коннору, когда он сбежал из дома.
— Передайте, пожалуйста, сюда жаркое, — просит Коннор. Лучше сосредоточиться на еде, пока его окончательно не занесло на минное поле раздумий.
Пивани утешает Кили:
— Это у них пройдёт. А если нет — когда-нибудь они за это поплатятся. Птицы летают и на север, и на юг.
Должно быть, думает Коннор, это арапачский эквивалент пословицы «как аукнется, так и откликнется».
— Алло, можно нам сюда жаркого? — повторяет он. В то время как Лев терпеливо ждёт своей очереди, голод Коннора требует внимания к себе.
Грейс, всегда сидящая по правую руку от Элины, наваливает себе полную миску. Горшок переходит к Элине, но та не замечает, поскольку тоже принимает участие в маленькой драме Кили:
— Ты не представляешь себе, сколько детей поступает к нам в травматическое, потому что уверены, будто их духи-хранители уберегут их от переломов!
И тут Коннор громко и отчётливо взывает:
— Мам! Да передай же нам сюда жаркое!
И только заметив расширившиеся глаза Лева, Коннор осознаёт, чтó он только что сказал. Нормальная домашняя обстановка, воспоминания о собственной семье — вот у него и вырвалось.
28
Хамфри Данфи — имя сына Адмирала, персонажа самой первой книги цикла, эпизодически появляющегося и во второй. Адмирал отдал сына на расплетение, но раскаялся, и попробовал собрать его по частям, вернее, собрать всех людей, у которых имелась хоть какая-то часть тела его сына. Они вместе устраивали вечеринки. Это весьма похоже на то, что происходит с Людьми Тайлера. К тому же имя «Хамфри Данфи» созвучно с английским именем Шалтая-Болтая (Humpty Dumpty), которого постигла страшная участь: он сверзился со стены и разбился, причем так, что «вся королевская конница, вся королевская рать не могут Шалтая, не могут Болтая, и т. д. собрать»