— Отвали! — Крессент прыгнула вперед, но тут на нее упал кирпич и опрокинул на спину.
— Я бы не стал, — мягко сказал красавец-блондин. Он был очень привлекателен и возвышался над ней почти на столько же, на сколько и Дрейк. И она заметила, что «кирпич», оказывается, его рука. — Думаю, это семейное. Лучше позвольте им… оу!
Крессент никогда и никого раньше не ударяла в лицо и несколько разочаровалась. Блондин только удивился и потер челюсть.
— Ну, начало положила ты. Есть только одна женщина, которой разрешается поднимать на меня руку, и в настоящее время она валяется в грязи с твоим другом.
«Покажи ему свое ожерелье».
Послушав внутренний голос, который еще никогда не ошибался — да и показывался не слишком часто, — Крессент завозилась с цепочкой одного из ожерелий на шее, сломала замочек и ткнула им в мужчину. К ее изумлению, он резко откинулся назад и закрыл лицо руками. Ну прям, как в кино!
— Значит, теперь и ты, — сказал он осуждающе. — Убери крест, пока не причинила кому-нибудь боль. Как мне, например!
Она проигнорировала его, повернулась спиной, положив крест в карман, обхватила ту корову за талию и потянула.
— Отвали! — сказала раздраженно. Захват ее возлюбленного был под стать попытке остановить эту дамочку… все равно, что пытаться передвинуть статую. Она пожала плечами — чем почти сбросила Кессент, — и для ровного счета еще раз двинула Дрейку.
— Пусть твоя обезьяна отвяжется, — сказала она ему и опять двинула кулаком.
— Крессент, не лезь, — резко сказал Дрейк. Не считая ручейка крови, сбегающего вниз вдоль подбородка, он выглядел целым. Хотя у любого другого от порезов о разбитое стекло в местах шести из артерий хлестала бы кровь — а тут нет, спасибо конституции оборотня! — Возвращайся. Найди дорогу. Обо мне не волнуйся.
— Ага, стара сказка! — Бам! Следующий удар.
— С ним будет все в порядке. Почему бы тебе не пойти и не взять фраппуччино [16]?
Она проигнорировала их, и опять стала оттаскивать дамочку.
— Крессент, уйди отсюда. Через минуту я собираюсь забыть, что такое оставаться джентльменом… черт возьми, Джанет, если еще раз дашь мне в челюсть, то я дам тебе под коленку!
— За великолепную встречу.
— О нет, ты этого не сделаешь! — Крессент с новыми силами потащила ее в сторону. — Никто не смеет меня отвлекать!
— Правда что ли? — сказал красавчик позади.
— Я сказала, отцепись от него! — Тут Крессент почувствовала сильный рывок за руку, потом полет над женщиной и внезапный удар задницей по тротуару. Шок пронзил позвоночник, и она взвизгнула.
— Глупо, — сказал Дрейк, пожимая плечами.
— О, пожалуйста. Ничего личного, Крутой Слепой, но вы затрахали. Надо было стукнуть кого-нибудь, Микки-Босс, поэтому извини, а сейчас ляг-ка молча и умирай, ладно?
— Я пас. Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Действительно, Джанет. Ты не можешь решать все более мирным способом, а не приговаривать сразу к смерти?
— Заткнись, Дик, никто не клюнет на твои подколы.
Крессент подпрыгнула от мостовой. Эти трое сильно удивились, увидев ее все еще в игре.
— Я сказала, — зарычала она, — руки прочь от моего мужчины, сука! — И ударила корову в челюсть.
Это оказалось гораздо приятнее, чем когда она двинула красавчику. Женщина откатилась, какшар для боулинга, от Дрейка и шлепнулась прямо у главных дверей в «Gap», сложила под подбородком руку «ковшиком», ловя кровь. От силы удара Крессент почувствовала в предплечье боль.
Женщина выплюнула в ладонь зуб.
— Эй, это же больно, ты, маленькая дрянь!
— Вот это интересно, — одобрительно сказал красавчик. Он — самый невозмутимый человек, которого она когда-либо встречала. В общем, человек со странностями!
— Ты не пахнешь, как любительница мяса.
— Крессент! — Дрейк был крайне потрясен. Стоило это сделать, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на такое выражение лица. — Как ты смогла это сделать?
— Нам об этом прямо сейчас надо поговорить? Или все-таки продолжить вышибать дерьмо из этой «Как-Тебя-Там-Коровы»?
— Эй-эй, — сказала предостерегающе «Как-тебя-там-корова». — Следи за языком.
— А у тебя какие-то проблемы? Еще раз поднимешь на него лапу, и я так приподниму твою задницу, что высокие люди решат, это твоя голова. Корова.
— Сказал карлик. — Губы женщины подергивались… как у Дрейка, когда он чему-то удивляется, но старается не показать виду.
— Знаешь, как говорится. Все коровы, и никакая корова не сделает корову большей коровой.
16