А. И. Бойцов и Б. В. Волженкин обоснованно отмечают, что жесткая привязанность ответственности соучастников (включая и определение момента совершения ими преступления) и ответственности исполнителей основана на ошибочной акцессорной теории соучастия, по существу отвергающей самостоятельность правовой оценки деятельности соучастников и действия исполнителя[95].
Как отмечено выше, определение времени совершения преступления имеет значение также для того, чтобы установить, отвечает ли лицо требованиям субъекта, т. е. вменяемо и достигло ли предусмотренного УК возраста. Совершенно очевидно, что лицо не подлежит уголовной ответственности, если оно отвечало указанным условиям лишь в момент наступления последствий. Принцип субъективного вменения требует, чтобы лицо в момент совершения действий (факта бездействия) было способно сознавать значение совершаемых им действий, а также достигло возраста уголовной ответственности.
Исследователи института давности также пришли к выводу о том, что временем совершения преступления следует считать время совершения действия (бездействия). Ю. М. Ткачевский обосновывает это тем, что после совершения действия (бездействия) лицо не может, как правило, вмешаться в развитие причинной связи, из чего следует, что общественная опасность лица определяется на момент совершения общественно опасного действия (бездействия)[96]. К аналогичному выводу пришел В. Е. Смольников, считающий, что днем совершения преступления является день, в который виновный совершил последнее действие, входящее в объективную сторону преступления[97].
В ч. 2 ст. 9 УК РФ говорится о времени совершения преступления. Однако правилом, указанным в этой статье, следует руководствоваться при определении времени совершения не только преступления, но и действий при обстоятельствах, исключающих преступность деяния (необходимая оборона, крайняя необходимость и др.)[98].
Глава II
Обратная сила уголовного закона и институт преступления
§ 1. Декриминализация деяния и обратная сила уголовного закона
Согласно ч. 1 ст. 10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, имеет обратную силу. УК РФ, как отмечалось, декриминализировал более 80 предусмотренных УК РСФСР преступлений. Не представляет сложности придание закону обратной силы в случаях полной декриминализации деяния. Так, УК РФ исключил ответственность за недонесение (ст. 881, 190 УК РСФСР), уклонение от лечения венерической болезни (ст. 1151), доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения (ст. 210-1) и др.
В связи с тем, что новый УК отказался от административной преюдиции как условия уголовной ответственности при повторном совершении подобных действий, полностью декриминализированы деяния, предусмотренные в ст. 1331 (Нарушение законодательства о референдуме), ч. 4 ст. 156 (Обман потребителей), ч. 1 ст. 1564 (Незаконный отпуск бензина или других горюче-смазочных материалов), ст. 1565 (Нарушение правил торговли), ч. 1 ст. 1566 (Нарушение государственной дисциплины цен), ст. 162 (Занятие запрещенными видами индивидуальной трудовой деятельности), 16210 (Продажа подлежащих маркировке марками установленных образцов подакцизных товаров без маркировки марками установленных образцов), 1661 (Продажа, скупка, обмен шкурок пушных зверей), 1672 (Самовольная добыча янтаря), 1884 (Незаконная передача запрещенных предметов лицам, содержащимся в исправительно-трудовых учреждениях, лечебно-трудовых и лечебно-воспитательных профилакториях), 197 (Нарушение правил въезда или проживания в пограничной полосе или пограничной зоне), 1971 (Нарушение иностранными гражданами и лицами без гражданства правил пребывания в СССР и транзитного проезда через территорию СССР), 2001 (Нарушение правил организации или проведения собраний, митинга, шествия, демонстрации и пикетирования), 2081 (Организация азартных игр), 2243 (Незаконное приобретение или хранение наркотических средств в небольших размерах), 2251 (Незаконный посев или выращивание масличного мака и конопли). Основанием исключения административной преюдиции из Уголовного кодекса явилось то, что юридическая природа административного правонарушения от его повторного совершения не меняется: оно остается административным проступком.
Следует согласиться с А. М. Медведевым, отмечавшим, что в основе правового института административной преюдиции в уголовном законодательстве лежит ложная идея о трансформации проступка в преступление, повторное аналогичное по виду правонарушение, совершенное после наложения административного взыскания, по своим признакам объективной стороны остается проступком[99].
95
Бойцов А. И., Волженкин Б. В. Уголовный закон: действие во времени и пространстве. СПб., 1993. С. 12.