Исследователи отмечали, что лирическое чувства поэта, его острое личностное переживание вызывает в памяти современного читателя стихи Джона Донна, ставшие эпиграфом к роману Хемингуэя «По ком звонит колокол»: «…Смерть каждого Человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством, а потому не спрашивай никогда, по ком звонит Колокол; он звонит и по Тебе»[29].
Мысль о неизбежном конце рождает в душе поэта чувство грусти о навсегда ушедшей юности:
Эти мысли о беспощадном времени дают ему осознание того, что все земные ценности преходящи, а жизнь – «небес мгновенный дар». Поэтому долг человека – смириться со своей судьбой, стремиться обрести покой, так как земное счастье переменчиво и «ложно». Аналогичную мысль мы встречаем у А. С. Пушкина: «На свете счастья нет, но есть покой и воля…».
И это лирическое авторское чувство было новым для жанра оды. «Ода была превращена в исповедь: человек, осознающий себя личностью, столкнулся с трагизмом бытия; чем острее осознавались им свои духовные богатства, неповторимость индивидуальной жизни, тем трагичнее воспринимал он смерть, беспощадно уничтожавшую высшие ценности бытия. Ода и раскрывала в напряженном, исполненном экспрессии слоге смятенное состояние духа. Традиционные размышления о смерти утратили риторичность, отвлеченность и рассудочность, они были согреты живым теплом сердца поэта»[30].
Г. Р. Державин. Ода «Властителям и судиям»
Среди духовных од отметим переложение Г. Р. Державиным 81-го псалма, оду «Властителям и судиям». Над этим стихотворением поэт работал в течение нескольких лет, много раз переделывал его. Начато оно было в 1780, окончательно завершено, по версиям исследователей, в 1787 г., когда поэту удалось напечатать третью редакцию стихотворения. Однако когда спустя несколько лет он познакомил с этим произведением Екатерину II, то она приняла его холодно. Державина обвинили в «якобинских стихах», его должен был допрашивать С. И. Шешковский, секретарь тайной канцелярии императрицы. Тогда поэту пришлось писать объяснительную записку, в которой он доказывал, что «81 псалом перефразирован им без всякого дурного намерения»[31].
В этой оде поэт восстает против «сильных мира всего», обличает монархов и властителей. Он напоминает им об их долге – «сохранять законы», «спасать от бед невинных», «от сильных защищать бессильных», «исторгнуть бедных из оков», «без помощи, без обороны сирот и вдов не оставлять». Однако «земные боги» глухи к призваниям поэта:
Гневный, обличительный пафос достигает кульминационного звучания в пятой и шестой строфах:
Поэт напоминает здесь «властителям и судиям» о Божьем суде, о справедливой каре за совершенные злодейства:
Исследователи отмечали, что именно это стихотворение стоит у истоков русской гражданской поэзии декабристов, Радищева, Пушкина и Лермонтова. Не случайно и К. Ф. Рылеев вспоминает о Державине в своих «Думах»:
Г. Р. Державин. Ода «Водопад»
Философскую оду «Водопад» Г. Р. Державин начал писать в 1791 г. Первоначальный вариант ее состоял из 15 строф. Окончательная же редакция произведения была создана в 1794 г. и составила уже 74 строфы. Напечатана же она была лишь в 1798 г. Ода была написана на смерть выдающегося государственного деятеля и полководца, фаворита Екатерины II,князя Г. А. Потемкина. Он умер 5 сентября 1791 г. в степи, находясь в пути из Ясс в Николаев.
29
Машевский А. Ода Державина «На смерть князя Мещерского» как опыт осмысления смерти. – www.folioverso.ru
30
Макогоненко Г. П. Пути развития русской поэзии XVIII века // Поэты XVIII века. Т. 1. – www.rvb.ru