С новых позиций тему отношений вече и князя, обстоятельно рассмотренную в дореволюционной историографии В. И. Сергеевичем[394], изложил Μ. Н. Тихомиров. Ученый трактует эти взаимоотношения в связи с борьбой горожан за свои «вольности». Горожане «стремились сажать на стол только угодных им князей», заключая с последними «ряд» на вечевых собраниях. «Соглашение с киевлянами, — по мнению Тихомирова, — начинает являться одним из необходимых условий для утверждения князя в Киеве»[395].
Всю свою жизнь изучению древнерусской истории посвятил Б. А. Рыбаков. Политическое развитие Древней Руси ученый рассматривал в динамике. Рассуждая о времени Владимира и Ярослава, он пишет о «единой Киевской Руси как первичной политической форме», о «единой державе Руси», о «раннефеодальной монархии», «раннефеодальной империи», «единой автократической империи». Эта «возрастная, временная политическая форма, особенно необходимая в условиях постоянной внешней опасности для содействия первичным процессам феодализации». После смерти Ярослава Мудрого, по мысли Рыбакова, «произошел разрыв между продолжавшими развиваться производительными силами и политической формой, временно затормозившей нормальное развитие класса феодалов». Возрождение феодальной монархии при Святополке, Мономахе и Мстиславе лишь «несколько поправило дело». «Нужны были иные масштабы государства, иная структура феодального организма», поэтому на смену автократической империи в XII в. пришли феодальные «княжества-королевства, которые были «вполне сложившимися государствами» с «суверенными государями» во главе[396]. Рыбаков значительно углублял, модернизировал феодальные отношения и феодальный характер княжеской власти находил едва ли не с самого момента возникновения этого института. При этом он считал, что «система вассалитета естественно вырастала из племенного строя и начала оформляться еще в пору интеграции племен»[397]. Еще более модернизировал древнерусскую действительность В. Т. Пашуто, детально рассмотревший характер таких политических институтов, как собор, совет при князе, снем, вече, ряд, подручничество, кормление, местничество, вассалитет, княжеский суд. Так, ученый считал, что местничество «существовало и пронизывало княжеско-боярскую жизнь в Древней Руси, чрезвычайно развиты были и другие элементы феодальных отношений[398]. Относительно периода так называемой феодальной раздробленности ученый выдвигает интересную мысль о том, что «и после Мономаха на Руси сохранялась общерусская форма правления, при которой киевский стол стал объектом коллективного сюзеренитета наиболее сильных князей»[399]. Другой ведущий специалист по древнерусской истории Л. В. Черепнин считал, что лишь со времени Владимира есть основания говорить о раннефеодальной монархии («единовластии») на Руси, до этого власть киевского князя конкурировала с властью других княжеских «родов»[400]. О складывании сюзеренитетно-вассалитетных связей исследователь пишет только применительно к XII в.[401].
Таким образом, в рамках советской исторической школы был сформулирован особый взгляд на природу княжеской власти в Древней Руси, тесно увязанный с теорией классовой борьбы и развитием феодальных отношений. В то же время, в советских исследованиях практически не уделялось внимания элементам пережиточности, патриархальности в междукняжеских отношениях, не учитывалась специфика восточнославянского региона, однозначно толковались функции верховной власти. Крайне негативной также представляется тенденция советских историков искусственно удревнять период становления Древнерусского государства и развитие в нем феодальных отношений[402].
Подводя итог развитию историографии советского периода в направлении исследования проблемы формирования государственности и связанной с этим процессом складывания верховной власти, нельзя не отметить негативные стороны марксистской теории, долгое время определявшей характер исследований различных областей жизни человеческих обществ. Отрицательной стороной можно признать уже само доминирование только одной концепции, с которой исследователи подходили к изучению славянских или любых других обществ. Работа историка по сути сводилась к поиску доказательств уже сформулированных теоретических обобщений. Кроме того, марксистское понимание образования государства, выделения публичной власти не учитывало многих важных факторов — политических, идеологических (религиозных), психологических. Нельзя также игнорировать военные факторы. «Надо помнить и то, — отмечает Т. В. Кашанина, — что человек — биологическое существо и ему так же, как и всем живым свойственно чувство самосохранения: объединение с себе подобными под началом единого координирующего центра многократно повышает способность противостоять как силам природы, так и другим, конкурирующим человеческим общностям»[403]. Некоторые отмеченные факторы нашли отражение в буржуазной исторической науке дореволюционной России и в довоенных славянских государствах, но наиболее пристальное внимание к ним приковано в современной историографии.
394
395
396
398
400
402