Однако довольно странной выглядит сознательная уступка киевским летописцем первенства Новгороду. Это противоречие обычно объясняют редактированием ПВЛ в 1118 г. летописцем («неким новгородцем»)[30] Мстислава Владимировича. «Чья-то рука, — писал патриарх советской исторической науки Б. А. Рыбаков, — изъяла из "Повести временных лет" самые интересные страницы и заменила их новгородской легендой о призвании князей варягов»[31]. Б. А. Рыбаков вслед за А. А. Шахматовым[32] предложил следующую версию редактирования ПВЛ: в 1116 г. первую правку летописи по требованию киевского князя осуществил игумен придворного монастыря Сильвестр, но Владимир Мономах остался недоволен переработкой и поручил своему сыну Мстиславу следить за новым редактированием, законченным к 1118 г. В последней редакции нашла отражение политическая ситуация начала XII в., требовавшая оправдания занятия киевского престола Владимиром Мономахом в обход принципа старшинства. «Событиям 1113 г., закончившимся призванием князя и пополнением Русской Правды, придумана далекая хронологическая аналогия, которая должна была показать, что будто бы именно так создавалась вообще русская государственность»[33].
В «варяжской легенде», несомненно, нашли отражение какие-то севернорусские предания, попавшие в ПВЛ либо в устном пересказе[34] либо из гипотетического Новгородского свода 1050 г. (Остромировой летописи), использованного составителем Начального свода 90-х гг. XI в.[35] Возможно, предание о Рюрике и его братьях первоначально бытовало на древнескандинавском языке[36]. Как бы то ни было, более важным представляется вопрос об исторической основе рассматриваемой легенды. Реальных исторических фактов из «варяжской легенды» можно почерпнуть немного: они сводятся к утверждению в «северной конфедерации племен» (состав которой невозможно точно определить)[37] скандинавского конунга по имени Рюрик. Этому событию предшествовала сложная внутри- и внешнеполитическая ситуация на севере Восточной Европы.
Исследователями убедительно показано, что в изложении событий начала Русской земли нашла отражение конкретная историческая ситуация конца XI — начала XII в.[38] В это время Новгород не только заявляет о своей независимости от Киева, но и стремится обосновать претензии на важные в торгово-экономическом и геополитическом смысле города Верхней Волги. Отсюда приводимое летописцем известие о раздаче Рюриком «градов» Ростова и Белоозера своим «мужам». В контексте событий XI в. объясняется и распоряжение Рюриком Полоцком. Сама раздача городов в кормление также соответствует реалиям второй половины XI–XII вв., поскольку для времени первых князей-Рюриковичей была характерна передача княжеским людям права сбора дани с «примученных» племен[39].
Вымыслом признается существование братьев Рюрика. При этом появление братьев Рюрика (как, впрочем, и Кия) обусловлено не столько неправильно понятым выражением на древнескандинавском языке[40], сколько общей, сквозной идеей ПВЛ, обнаруживаемой уже в Начальном своде. Так, летопись начинается с сюжета разделения земли по жребию между тремя сыновьями Ноя, а один из центральных исторических эпизодов рассказывает о распрях между тремя сыновьями Ярослава Мудрого[41]. Сюжет о правлении трех братьев необходимо рассматривать не только в рамках библейской традиции: исследователи считают его характерным для индоевропейской мифологии в целом. Считается, что в «феномене "троецарствия" воссоздается универсальная космическая структура, имитация которой на уровне социальных и политических институтов — непременное условие благополучия коллектива»[42].
Не соответствует реалиям IX в. и призвание Рюрика в Новгород, а также размещение братьев конунга в Изборске и Белоозере. На месте названных городов в IX в. только в Изборске существовало торгово-ремесленное поселение[43]. Поэтому некоторые исследователи больше доверяют сообщению некоторых списков ПВЛ (в Ипатьевской и Радзивилловской летописях), в которых Рюрик первоначально оказывается в Ладоге: «И избрашася 3-є братья, роды своими, и пояша собе всю Русь, и приидоша к словеном первое, и срубиша город Ладогу, и седе в Ладозе старей Рюрикъ[44], а другий сиде у нас, на Белеозере, а трети Труворъ въ Изборьску. И от тех варяг прозвася Рускаа земля, Новгород… По двою же лету умре Синеусъ и братъ его Труворъ, и приа всю власть Рюрикъ одинъ, и пришед ко Илмерю, и сруби городокъ над Волховом, и прозва Новъгород, и седе ту княжа…»[45] Однако и в данном сообщении летописи видят отражение ситуации начала XII в. — соперничества двух крупнейших городов северо-запада Руси — Новгорода и Ладоги[46]. По мнению И. Я. Фроянова, приведенное летописное сообщение — «идеологическая акция ладожской общины в ходе борьбы с Новгородом за создание собственной волости»[47].
30
35
Эта точка зрения принадлежала А. А. Шахматову, в дальнейшем ее развил В. А. Рыбаков (
36
Отсюда объяснение исследователями появления в действительности не существовавших братьев Рюрика — Синеуса и Трувора — от почетных прозвищ конунга «победоносный» и «верный» (Signort, Тhruwar) (H. Т. Веляев) либо от скандинавских выражений thru vаring — «верная дружина» и sinе hus — «свой род» (
37
А. А. Шахматов считал, что в первоначальном тексте фигурировали только словене, кривичи и меря, а чудь являлась более поздней вставкой (
40
В. Я. Петрухин считает, что предлагаемая этимология имен Синеуса и Трувора лингвистически не обоснован (
42
44
В Ипат. лет.: «И седе старейшин в Ладозе Рюрикъ». Ипатьевская летопись// ПСРЛ. Т. 2. СПб., 1908. С.
46