Согласно летописи войско Олега составляли варяги, чудь, словене, меря, весь и кривичи[696]. Области расселения этих племенных союзов составляли территорию, подвластную Олегу до похода на юг. Захватив Смоленск или, точнее, полиэтничное поселение 12-ю км южнее Гнездово (на территории собственно Смоленска не обнаружено слоев ранее XI в., поэтому предполагают, что именно на Гнездово проецировали летописцы название позднейшего соседнего центра)[697], он подчинил другую группу кривичей. Важно, что владение Смоленском позволяло установить контроль над основными волоками и речными путями Восточной Европы. О подчинении центра другой группы кривичей — Полоцка — летопись ничего не говорит. Полочане, имевшие свое княжение, видимо, сохраняли самостоятельность. Собственно, Полоцк лежал в стороне от «пути из варяг в греки», задачей же Олега было овладеть ключевыми пунктами на этой торговой магистрали[698]. Взятие Любеча (по археологическим данным в IX в. уже существовало укрепленное поселение на его месте)[699], в стратегическом смысле «нависавшего» над Киевом предопределяло судьбу Полянского центра.
Во вновь захваченных городах Олег, согласно летописи, оставляет своих «мужей», тем самым положив начало организации аппарата княжеского управления городами — центрами формирующихся областей — волостей[700].
Таким образом были объединены северное и южное предгосударственные образования. Количественное изменение — значительное увеличение территории — привело к качественному — возникновению государства. Восточнославянское государство во главе со скандинавской династией поставило под свой контроль балтийско-черноморский торговый маршрут, т. н. «путь из варяг в греки», а также северо-западную часть Великого Волжского пути.
Киев Олег делает столицей своего государства. «Се буди мати градомъ руським», — якобы заявил князь[701]. «Мати городов» — дословный перевод греческого понятия «метрополия», т. е. «столица». Именно Киев стал местом постоянной резиденции старейшего князя в роде Рюриковичей, приобрел особый статус политического, экономического и идеологического центра.
На новом уровне политического развития перед верховной властью стояли более серьёзные задачи. Их решение приводило к появлению новых явлений — государственного аппарата, системы налогообложения, письменно зафиксированного права. Изменился и характер внешней политики.
Деятельность Олега после овладения Киевом носит последовательный «государственный» характер: он строит укрепления («и нача городы ставити») и организует регулярное обложение уже подчиненных племен данью («и устави дань словеномъ, кривичемъ, и мери…»)[702]. В следующие годы Олег подчиняет древлян (883), северян (884) и радимичей (885), ранее плативших дань хазарам. Именно с древлянами — давними противниками полян, с которыми, возможно, воевали Аскольд и Дир — Олег «разбирается» в первую очередь. Неудачей завершилась попытка покорить уличей и тиверцев («а съ уличи и теверцы имяше рать»). Опорными пунктами новой власти на захваченной территории становятся поселения типа Шестовиц около будущего Чернигова в земле северян (возникло во второй половине IX в.) или более раннего поселения Тимерево (третья четверть IX в.), построенного в контактной зоне расселения словен, мери и веси. Для этих поселений характерны наличие скандинавского присутствия и то, что они располагались не на основных торговых путях, а во внутренних районах. Именно последнее обстоятельство позволяет предположить, что предназначались эти поселения для военно-административного контроля и управления подчиненной территории[703].
2.5.2. Внешнеполитические акции Олега
Довольно продолжительное время летописец не мог ничего сообщить об Олеге. Только под 903 годом вспоминается Игорь, который, несмотря на возмужание, «слушаша его». В этом году Игорь женится на Ольге, приведенной «от Пьскова». И только в 907 г., согласно Повести временных лет, Олег совершает поход на Царьград. Безусловно, хронология событий правления первого правителя Древнерусского государства, представленная в Повести временных лет нельзя признавать достоверной. Возможно, даже неверна последовательность событий. Новгородская первая летопись помещает под 920 г. поход Игоря (sіс!) «на Грекы», а в 922 г. идет на Царьград Олег[704]. Составители летописей жили на несколько поколений позже описываемых событий. Привязать те или иные события к датам летописцам помогали греческие хронографы, но внутренняя история восточнославянского общества была византийцам неизвестна. Как это ни странно, не оставило никакого следа в греческих источниках и нападение на Константинополь. Однако русские летописи, содержащие текст Повести временных лет, приводят основанные на грекоязычных протографах предварительный и основной русско-византийские договоры соответственно 907 и 912 гг. (исследователи считают более правильной дату 911 г.). Имея в своем распоряжении тексты договоров Олега с греками в описании обстоятельств, которые к ним привели летописец основывался на преданиях, сохранявшихся в среде древнерусской знати[705]. Заключению чрезвычайно выгодного для Руси договора должна была предшествовать какая-то успешная акция киевского князя.
697
698
705