В заключение разъясним, что именно имеется в виду под взаимоотношениями общества, правительства и государства[10]. До сих пор существовали две крайние точки зрения на эту проблему. С точки зрения одной из них государство отождествляется с правительством. С точки зрения другой говорится, что государство, само по себе обладающее необходимым существованием, формирует и использует определенные ведомства, составляющие правительство, подобно тому как человек нанимает слуг и распределяет между ними обязанности. Вторая точка зрения соответствует теории каузальных действий. Государство вызывает к существованию какая-то сила, будь то общая воля или отдельные воли индивидуумов, объединенных в сообщество. Вторая операция заключается в том, что государство избирает определенных лиц, через которых оно затем будет действовать. Эта теория помогает тем, кто придерживается представлений о том, что государству присуща сакральность. Конкретные случаи политического зла, примерами которых изобилует история, можно списать на неудачливые и коррумпированные правительства, честь же государства при этом остается незатронутой. У отождествления государства и правительства есть одно преимущество: оно позволяет замечать конкретные и наблюдаемые факты, недостатком же его является странное различие между правителями и народом. Если правительство существует само по себе и для себя, то зачем оно нужно? Откуда такая устойчивость обычаев верности и повиновения, благодаря которым оно правит?
Предложенная выше гипотеза освобождает нас от проблем, свойственных обоим этим понятиям. Общество вызывают к жизни долговременные, обширные и серьезные последствия совместной деятельности. Само по себе общество неорганизованно и бесформенно. Благодаря чиновникам и их особой власти оно становится государством. Общество, объединенное и действующее через представляющих его чиновников — это государство; не бывает государства без правительства, но не бывает государства и без общества. Чиновники сами по себе единичны, но они являются исполнителями новой, особой власти. Пользование этой властью может рассматриваться ими как их частное дело. В этом случае правление коррумпируется и становится деспотическим. Обладание властью, помимо намеренного взяточничества, использования в личных целях (для собственной выгоды или самовозвеличения) предоставляемых властью особых возможностей, чревато такими опасностями, как притупление ума и привычка к высокомерному поведению, а также приверженность классовому интересу и групповым предрассудкам. «Власть — это яд,» — замечает один из лучших — самых проницательных и опытных — политических обозревателей Вашингтона. С другой стороны, возможно и такое, что с занятием высокого поста расширяются взгляды человека, увеличивается его интерес к заботам и нуждам общества, так что в качестве должностного лица он начинает проявлять черты, не свойственные ему в частной жизни.
Но поскольку общество формирует государство только с помощью чиновников и через их действия, и поскольку занятие официального поста не способно повлечь за собой чудесных превращений его натуры, спектакль глупостей и ошибок политического поведения ничуть не должен ни удивлять, ни обескураживать нас. Однако знание фактов, порождающих весь этот спектакль, должно защитить нас от иллюзии ожидания необыкновенных результатов вследствие простого изменения политических учреждений и методов. Иногда такие изменения случаются, но их причина всегда коренится в социальных условиях, в порождении нового общества, в открытии пути к нему; государство санкционирует уже существующие силы, предоставляя им определенный канал для действия. Теории «государства как такового» как чего-то самодостаточного, воплощающего суть общей воли и разума, вызвали к жизни определенные иллюзии. Они проводят настолько четкое различие между государством как таковым и любым правительством, что с точки зрения этих теорий, даже при коррумпированном и несправедливом правительстве государство как таковое сохранит свое достоинство и благородство. Чиновники могут быть жадными, упрямыми, заносчивыми и глупыми, но все же это не затрагивает природы государства, которому они служат. Поскольку же на самом деле, общество организуется в государство при помощи правительства, государство таково, каковы его чиновники. И только в условиях постоянной бдительности и критики общественных чиновников со стороны граждан государство может сохраняться в целости и не терять своей полезности.
10
Здесь уместно разъяснить одну вещь, которую нужно хорошо понять, хотя она не вошла в основной текст. Слова «правительство» и «чиновники» (officers) употребляются для обозначения функций, а не для указания на конкретные структуры, которые нам так знакомы, что сразу приходят на ум, когда встречаются эти слова. В своем функциональном значении эти слова применимы гораздо шире, чем когда они обозначают, допустим, правительство и администрацию Великобритании или Соединенных Штатов. Например, обычно существовало право и «глава» семейного хозяйства; родители — в большинстве случаев отец — выступали как «чиновники», защищающие интересы семьи. «Патриархальная семья» по причине изолированности своего хозяйства от других социальных форм является ярким выражением того, что в меньшей форме существует почти во всех семьях. То же замечание касается употребления термина «государство» в отношении к обществу. В тексте идет речь о современных условиях, однако имеется в виду, что обсуждаемая гипотеза справедлива и в общем случае. Поэтому на очевидное возражение, что государство — это очень новый институт / социальная форма/, ответ состоит в том, что если в настоящее время имеются структуры, известные под именем государства, то в течение всей или почти всей истории известны лишь аналогичные функции. Речь идет об этих функциях и об их действии, при этом неважно, какое используется слово, хотя ради краткости часто используются слова «государство», а также «правительство» и «чиновники».