Исходную философию и ее практические результаты достаточно метко суммировал американский писатель Курт Воннегут в своей сатире «Завтрак для чемпионов, или Прощай, черный понедельник»:
«Считалось, что в Америке каждый должен загребать, сколько может, и не выпускать из рук. Некоторые американцы здорово сумели всего нахватать и не выпускать из рук. Они стали сказочно богатыми. Другие не могли накопить ни шиша» [8].
В предваряющем порядке следует повторить очевидное: в обществе потребления не текут молочные реки в кисельных берегах. Массовое производство и часть «маленькой идеи» Генри Форда насчет «высокой заработной платы» не превратили Соединенные Штаты в общество изобилия «от пуза». Все, сказанное в последующих главах книги, лишь частично касается негров, пуэрториканцев, мексиканцев, безработных, стариков на мизерных пособиях, молодежи, которая оказывается обществу ненужной, и других категорий обездоленных.
Американское общество потребления не является обществом изобилия для всех. Производственные возможности страны столь велики, что загвоздка не в производстве достаточного количества товаров и услуг для всех нуждающихся, а в системе распределения, при которой кому — бублик, а кому — дырку от бублика. Американский социолог Сидней Ленс в книге об американской нищете пишет следующее:
«К 1971 году стоимость валового национального продукта превысила триллион долларов, так что для каждого средств было больше чем достаточно, если бы их распределяли справедливо. Высокие уровни годовых объемов производства и богатства в целом опровергали тезис о том, что люди были бедными по причине неспособности общества поднять их из бедности, или, другими словами, они были бедны потому, что, как и в старые времена, экономических благ на всех не хватало. Фактически люди становились и оставались бедными потому, что стоявшие у власти либо сознательно ставили их в такое положение, либо проявляли к ним полное безразличие… В обществе сверхконкуренции каждый оставался лишь за себя, а отстающие могли идти ко всем чертям. И если что-то и делалось для бедных, то только потому, что бедные могли взбунтоваться, или же приходилось улучшать их положение, поскольку без этого не могли быть разрешены другие проблемы общества. Для «величайшей нации на земле» легче было забыть о бедных, чем помнить о них, легче было спрятаться за социал-дарвинистский аргумент о «неприспособленности» бедных, чем предпринять политические меры для устранения экономического и политического неравенства, неравенства в системе образования и медицинского обслуживания» [9].
Вашингтон не раз засучивал рукава и громогласно объявлял об очередном наступлении на нищету и бедность. Как с сарказмом заметил американский экономист Джон Кеннет Гэлбрейт, «вот уже много десятилетий, начиная по меньшей мере с 30-х годов, наша страна была официально озабочена своими бедняками. Соответственно, их очень много изучали. Их образование, этнический состав, семейные и сексуальные тенденции, психические склонности, безработица и недостаточные доходы — все это было объектом исчерпывающих академических исследований».
В самом деле, читатель, интересующийся более детальным рассмотрением причин американской нищеты среди изобилия, может найти много книг и статей на эту тему и в переводе на русский язык [10]. Напомним здесь о практических мерах по борьбе с нищетой и их удручающе скромных результатах.
Можно хронологически перечислить «новый курс» Франклина Рузвельта, «справедливый курс» Гарри Трумена, «новые рубежи» Джона Кеннеди. Президент Линдон Джонсон в 1964 году объявил не менее как «беспощадную войну бедности» и обещал: «Мы не успокоимся, пока не выиграем эту войну». Он признавал: «К несчастью, многие американцы живут на краю надежды: одни по причине бедности, другие из-за цвета кожи, а многие по причине и того, и другого». Администрация Линдона Джонсона разработала обширную программу создания «Великого общества», где был бы положен конец бедности и расовой дискриминации, обеспечено медицинское обслуживание престарелых, изменена система образования и многое другое.
— Очередь меня не обескураживает, — говорит безработный в очереди к «конторе по безработице», которой конца не видать. — Я говорю себе, что сейчас работает большее число американцев, чем когда бы то ни было
Как отмечает уже упоминавшийся Ленс, «Великое общество» через два года после своего рождения «впало в коматозное состояние, а еще через год скончалось» [11]. Подоспела реальная война во Вьетнаме, и Соединенным Штатам стало не до мнимой войны с бедностью.
Потом война во Вьетнаме закончилась, но «войну с бедностью» даже не возобновили.
Обычное уличное запустение Бронкса
В январе 1979 года американский еженедельник «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» еще раз подвел итоги «Великому обществу». Этим подытоживанием в Соединенных Штатах занимаются довольно регулярно.
«Спустя 15 лет после официального объявления войны, — писал журнал, — война Америки против бедности по-прежнему не вылезает из своих окопов и едва ли ближе к победе, чем когда она начиналась» [12].
Главный результат: число лиц, официально отнесенных к категории бедных, остается почти неизменным. И это несмотря на многочисленные программы и миллиарды долларов, потраченных на статистическое уничтожение бедняков. В 1968 году насчитывалось 25,4 миллиона американцев, живших ниже официального уровня бедности. В 1979 году таких американцев было 24,7 миллиона (с учетом всех выплачиваемых пособий и субсидий). Поскольку население страны за эти годы возросло, приведенные цифры указывают на некоторое снижение удельного веса бедняков.
Обычный отдых бездомного. В бумажных сумках — весь его скарб
Но оно поразительно невелико при сопоставлении с ростом правительственных расходов на программы борьбы с бедностью — с 31 миллиарда долларов в 1965 году до 160 миллиардов в 1977 году. Без этих программ бедняками числились бы уже 43 миллиона американцев, т. е. 20 процентов населения страны. Следовательно, 160 миллиардов долларов «выкупают» из бедности 18,3 миллиона. Арифметически говоря, надо бы еще миллиардов 200—250, чтобы одержать победу в этой объявленной «войне». Но в бюджете они не предусмотрены. И победа не только невозможна, но при ближайшем рассмотрении правительству и не нужна, поскольку подорвала бы стимул конкуренции. По мнению социологов, многие американцы «психологически нуждаются» в существовании бедняков и нищих для того, чтобы чувствовать, что уж они-то сами в жизни кое-чего достигли. Как отмечал еженедельник «Тайм», неравенство считается «великим генератором, принесшим ту энергию, которая охватила Американский континент. Оно приумножает богатство, оттачивает умы, создает нервный динамизм, который называют прогрессом. Желание преуспеть — это адреналин конкуренции» [13].
— Я буду рад, когда безработица снизится. Тогда я, может быть, не буду так долго стоять в очереди
В богатейшей капиталистической стране мира беспросветная нужда стала уделом целых слоев населения, попавших, как выражаются те же местные социологи, в «саму себя воспроизводящую культуру бедности». Журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» поясняет:
[8]. Воннегут К. Избранное. М., 1978, с. 365.
[9]. Ленс С. Бедность: неискоренимый парадокс Америки. М., 1976, с. 431.
[10]. См., напр.: Харрингтон Майкл. Другая Америка: бедность в США. М., 1963; Люмер Химер. Бедность: ее корни и пути устранения. М., 1967; Ленс Сидней. Бедность: неискоренимый парадокс Америки М., 1976.