Теперь же, после 31 мая 1997 г. в истории Крыма, Чёрного моря и самой России открывалась совершенно новая страница.
Что и было отмечено в начале июля того же года (напоминаю, в июле же Киев подпишет Хартию об особых отношениях с НАТО) на встрече главы Севастопольской администрации с послом США в Украине Уильямом Миллером. Стороны особо подчеркнули, что встреча происходит в новых условиях, сложившихся после подписания российско-украинского договора. И что в этих новых условиях у Севастополя появилось больше возможностей для реализации его экономического и культурного потенциала. Г-н Миллер даже предложил развивать в Севастополе водный туризм (словно бы одна из лучших в мире природных гаваней была создана именно для этого) и озаботился восстановлением исторических памятников, к которым быстро утрачивала интерес сама Россия. О каких памятниках пойдёт речь теперь, можно было строить догадки. Ведь уже в октябре 1995 г., когда в Севастополе проходило выездное заседание Международного трейд-клуба (Указ Александра I о «купеческих кораблях» тоже становился реликтом уходящей эпохи), английский посол в Киеве, Саймон Хемонс, при посещении памятника воинам антироссийской коалиции времён Крымской войны назвал Севастополь «страницей британской истории».
Но, конечно, всё это — и водный туризм, и культурно-историческая программа — было лишь закуской, роль же основного блюда предназначалась намеченным на конец августа манёврам «Си Бриз-97», с участием стран НАТО и Украины. Манёвры эти, в которых первую скрипку играл, разумеется, Альянс, стали первой акцией такого рода, невозможной ещё даже в последние годы жизни уже сильно ослабленного горбачёвской политикой односторонних уступок СССР. Что придало им характер нескрываемого триумфа.
Уже в июне-июле 1997 года у берегов Болгарии прошли крупные учения НАТО «Кооператив — партнёр 97», с участием 30 кораблей и авиации из 9 стран. Значение их кратко и выразительно определил тогда один из немецких флотских офицеров: «Пятьдесят лет Чёрное море было закрыто для нас». В самих этих словах отчётливо ощущается привкус «пост-Ялты», но тем полнее заявляло о себе торжество нового миропорядка, когда недавно ещё «закрытое» море открывалось теперь и у берегов Крыма. И под этим углом зрения значение «Си Бриз-97» переоценить невозможно. Об исключительном символическом значении события говорил даже сам выбор места предполагаемой высадки натовского десанта: под Евпаторией — там же, где в 1854 году высадился десант европейско-турецкой коалиции.
Между тем, в Москве о предполагаемых манёврах было известно ещё до подписания Большого Договора, и, например, газета «Правда» писала об этом 29 мая 1997 года, т. е. практически накануне порубежной даты[1]. А потому вновь и вновь приходится задаваться вопросом: впрямь ли Россию, как нередко до сих пор утверждают многие политологи и публицисты, вытесняли из её исторического пространства, либо же она сама покидала его? Не только не предпринимая на государственном уровне хотя бы слабых попыток противодействия, но и гася поднимающийся снизу импульс гражданского сопротивления. Которое, будучи поддержано на уровне государственных возможностей, т. е. получив статус выражения воистину общенациональной воли России, открыло бы путь к решению столь важного вопроса, вовсе не прибегая к военным действиям, но апеллируя лишь к истории и праву.
Именно это и показала в 1997 году масштабная акция протеста «Крым-антиНАТО», собравшая сотни тысяч людей. Только она не позволила осуществиться сценарию буквального повторения 1854 года, потому что под её давлением сухопутная часть манёвров была перенесена под Николаев. Здесь «Широкий лан» (кодовое название операции) плавно перетёк в «Казацкую степь», что означало выход НАТО в Северное Причерноморье, то есть — на «Континент», который и географически, и геополитически связывало с Мировым океаном именно Чёрное море, этот его рукав, далеко вдающийся вглубь Евразии.
1
Что, к сожалению, никак не сказалось на позиции КПРФ, выступившей тогда одной из самых ярых его сторонниц и даже не попытавшейся, при обсуждении Договора в Госдуме, внести некоторые, хотя бы смягчающие его последствия поправки. А они предлагались — например, прекращение действия Договора в случае вступления Украины в НАТО и, как следствие, возвращение вопроса о Крыме и Севастополе на стол переговоров.