Но В. П. Деркач не собирался равнять себя с современными поэтами. Как и в любом другом деле, за которое он брался, он предъявлял к себе самые высокие требования. Не надеясь на свое любительское знание поэзии, он засел за изучение ее лучших образцов. Вот что он говорит об этом периоде в своем последнем интервью, которое он дал Светлане Артемовне Гараже: «И я так увлекся, стал читать стихи ненасытно – перечитал всего Пушкина, Лермонтова, Байрона, Маяковского, многих-многих других. А потом рифмы, ритмы, образы стали меня преследовать, и я взял в руки перо»[138]. Особо любил Маяковского, тщательно штудировал его «Как делать стихи». По ходу дела составил электронный «Словарь русских рифм» на 93 ООО слов.
А кроме этого, Виталий Павлович вполне профессионально писал маслом.
Сейчас уже никто не подвергает сомнению необходимость как можно более ранней специализации для успешного развития человека. В. П. Деркач – полное опровержение этого нелепого взгляда. Тем делом, в котором он достиг наибольших результатов, он занялся фактически в 33 года. До этого же его основным увлечением было рисование – область, казалось бы, куда как далекая от кибернетики. Но, по словам Виталия Павловича, именно умение рисовать стало причиной его увлечения радиотехникой, с которой он решил связать свою жизнь, поступив в Одесский институт инженеров связи. Очень скоро пришлось переходить на заочную форму обучения в связи с тем, что после избрания его комсоргом института, через непродолжительное время он был приглашен на работу в Одесский горком комсомола, а уже через год – в ЦК ЛКСМУ, где работая инструктором отдела по работе среди студенческой молодежи, ему часто приходилось писать статьи в газеты по студенческим проблемам. В 1953 году становится заведующим отделом студенческой молодежи в республиканской молодежной газете «Молодь Укра'ши». Параллельно заканчивает свое образование на заочном отделении радиотехнического факультета Киевского политехнического института. А вот сочетание радио и журналистики привело Виталия Павловича прямо к кибернетике.
В 1956 году В. П. Деркач написал книгу «Розумш машини». Вышла она в 1957, но прежде, еще в 1956, она попала на рецензию к В. М. Глушкову. Хочу взять на себя смелость предположить, что она сыграла определенную роль в том, что В. М. Глушков по-настоящему открыл для себя кибернетику. Конечно, это только предположение, но отнюдь не лишенное основания. Нельзя забывать, что вычислительная техника и кибернетика в то время были не только не одним и тем же, но, во многом, вещами противоположными. Б. Н. Малиновский рассказывал историю о том, что ко дню рождения конструктора первой в СССР электронно-вычислительной машины С. А. Лебедева его ученики построили действующий макет ЭВМ, который, когда гость нажимал кнопочку, выдавал на экран определенную крылатую фразу. Так вот одному из гостей эта шуточная машина высветила фразу «Если плохо знаешь дело, в кибернетику лезь смело». Не шибко жаловали кибернетику в окружении изобретателя первой советской ЭВМ. И отнюдь не потому, что вокруг Лебедева собрались «ретрограды», а потому, что слишком уж много болтунов и восторженных «новаторов» кормилось после XX съезда вокруг будто бы гонимой в развенчиваемые тогда времена «культа личности» кибернетики. Не удивительно, что тех, кто именно в эти времена «гонений» создавал электронно-вычислительные машины и решал с их помощью реальные задачи, вся эта болтовня далеких от реального дела людей о гонениях и о сказочных перспективах кибернетики, как минимум, раздражала. Группу киевских соратников Лебедева, создателей первой в СССР электронно-вычислительной машины, которые, в основном, разделяли точку зрения своего учителя на кибернетику, как раз и пришлось возглавить В. М. Глушкову, который до этого не имел дела ни с ЭВМ, ни с кибернетикой, а был специалистом, как он сам выражался, в самой абстрактной области математики. Поэтому вполне можно допустить, что книга В. П. Деркача, попав на рецензию к Глушкову как к руководителю лаборатории, которая и производила эти самые машины, вполне могла в этой ситуации натолкнуть его на те идеи, которые потом определили не только путь В. М. Глушкова в кибернетике, но и путь кибернетики, который ей определил В. М. Глушков. Разумеется, это только предположение, но, в любом случае, по словам Виталия Павловича, отзыв о книге был очень похвальный, и Глушков сказал, что если автор сам написал эту книгу, то его ждет большое будущее. Самого В. П. Деркача на написание этой книги вдохновила лекция Э. Кольмана (одного из вождей той части кибернетики, которую ак. Дородницин не относил к «действующей»), услышанная им в Киеве. Никаких особых открытий в этой книге В. П. Деркач не совершил (почти со всеми идеями, изложенными в книге В. П. Деркача, В. М. Глушков мог познакомиться и благодаря книге А. И. Китова «Электронные цифровые машины», которую, по его словам, он читал еще в Свердловске), но не будучи философом, как Кольман, В. П. Деркач не строил особых иллюзий относительно этой науки, а, не будучи еще пока специалистом в области электронно-вычислительных машин, он не был ограничен тем, весьма еще скромным, опытом, который не позволял их создателям не только строить иллюзии, но и просто понять все возможности тех устройств, которые они создавали. Другими словами, важна была не книга В. П. Деркача сама по себе, а живой человек – энтузиаст новой науки, с одной стороны, но достаточно трезвый, чтобы не делать из нее культа – с другой. Вполне возможно, что именно поэтому В. П. Деркач стал аспирантом В. М. Глушкова, а аспирант и руководитель очень быстро стали друзьями на всю жизнь. Сам В. М. Глушков чуть позже, в 1962 году, на защите диссертации Б. Н. Малиновского, определит границы кибернетики так: «Кибернетика начинается там, где кончаются разговоры и начинается дело». Для них обоих в этот момент дело кибернетики как раз и начиналось.