Возросший авторитет Орбелянов, бесспорно, не устраивал Закарянов. Негласная борьба между представителями двух ведущих фамилий со второй половины XIII века явно обострилась, особенно после смерти князя Авага, когда во главе княжества Закарянов стала его супруга Гонца (дочь Эристава Рачи Какаберидзе), вышедшая замуж после смерти Авага за грузинского царя Улу Давида (1247–1270). Княгиня Гонца была обеспокоена смелыми действиями своего вассала и бывшего опекуна дочери Хошак. Князь Смбат, «спекулируя этим обстоятельством», не останавливался ни перед чем с целью захвата обширных территорий Авага Закаряна[403]. Гонца хитроумно прибегла к другому способу борьбы. Она назначила опекуном своей дочери владетеля Махканаберда и Ахбата Садуна Арцруни, настроив его против Смбата Орбеляна. Однако и тот не в силах был повредить сюникскому князю, пользующемуся покровительством ильханства. По велению Хулагу князь Смбат утопил в озере Севан царицу Гонцу[404], что явилось кульминацией межфеодального конфликта. Таким образом, Орбеляны достигли своей цели: свидетельницей их интриг была Хошак, ставшая женой крупного дипломата ильханского двора, богатого ходжи Сахиб-Дивана. Используя супружеское ложе, она стремилась устранить с политической арены и уничтожить признанного монголами верховного правителя Сюникского нагорья.
Касаясь упомянутых событий, акад. Я. Манандян замечает, что главной причиной враждебных отношений указанных родов «по-видимому, была непокорность Орбелянов и их строптивое отношение к дому Иванэ Закаряна, бывшего их сюзерена»[405].
Несомненно, в этот период князь Смбат был настолько могуч в военном отношении, что больше не признавал власти Закарянов. В своих действиях он подчинялся только великому хану и его закавказским наместникам[406]. Однако среди монгольских высших чиновников были и такие, которые с неодобрением относились к дипломатическим успехам Смбата Орбеляна и потому старались под диктовку Закарянов преградить путь к его политическому подъему.
С целью покорения подвластных народов, закавказские правители ильханства всячески способствовали углублению враждебных отношений между отдельными крупными феодалами, преднамеренно создавая барьеры союзу закавказских княжеств[407].
В непримиримой борьбе против Закарянов и Прошянов на сей раз вышли победителями Орбеляны во главе с князем Смбатом[408]. Сюзеренитет Орбелянов вынуждены были признать также и Прошяны, хотя, будучи вассалами Закарянов, они обязаны были защищать интересы последних. Поводом для новых конфликтов между Орбелянами и Закарянами послужил побег из заключения сванетского царя Давида[409]. Сын царицы Русудан Давид-Нарин (1247–1293) после неудавшихся выступлений против монголов в 1249 г.[410] вместе с другими князьями был арестован по приказу Бачу нойона[411], заменившего на этом посту военачальника Чармагана.
Противники Смбата старались скомпрометировать его перед монгольским двором. В действительности же, бежав из тюрьмы, царь Давид, проезжая с тремя[412] другими заключенными, через орбеляновские владения, подкупил не самого сюникского князя, как утверждали Закаряны, а одного из его патрулей — Танкрегула, старосту вайоцдзорской деревни Гутени[413]. «Дар» сванетского царя — драгоценный камень, принадлежавший царице Русудан[414], Танкрегул передал своему господину — Смбату Орбеляну.
Об этих событиях, но без упоминания драгоценного камня, сохранилось сведение у грузинских хронистов. Аноним XIV века сообщает: «И когда Нарин-Давид[415] (дошел) до земли атабека Авага… его заметил шедший на охоту Смбат.(Сумбат) Орбел. Из-за начатых царем Георгием преследований против Орбелов, названный Липаритом убежал в Нахичеван (Нахчеван). Последний прибыл в страну Эликума (Елдыкуза). Эликум (Елдыкуз), увидев Липарита Орбела, принял его в качестве зятя, женив на своей дочери. От брака родилось двое сыновей, одного из которых назвали Эликумом, другого — Смбатом: этого Смбата Эликум (Елдыкуз) принял за сына; внуком этого Смбата встретился царь Давид, который (т. е. Смбат) взял его в свою страну. Давид умолял Смбата не предавать огласке его имя…»[416]. «Боясь татаров, — сообщает грузинский хронограф, — Смбат надев его в простые одежды, отправил в Абхазию»[417].
Приведенные свидетельства дают основание предполагать, что Смбат Орбел, если и не участвовал в подготовке восстания 1249 г., то был его сторонником. Не исключается, что князь Смбат сам организовал побег сванетского царя, хотя Степанос Орбелян отрицает его причастность к этому[418]. Стрелу обвинения он направляет против Закарянов и грузинских хронистов. В данном случае вызывает сомнения и поступок старосты Гутени[419]. Как он мог осмелиться без ведома своего господина выпустить на свободу в монгольском понимании «государственного преступника»? Вероятнее всего, князь Смбат оказывал косвенную поддержку сторонникам антимонгольских выступлений 1249 года.
410
Киракос Гандзакеци, с. 315–317; Вардан Вардапет, с. 194. Ср.: Л. С. Хачикян. Назидательное послание Костандина Бардзрбердци в Восточную Армению в 1251 г. — Вестник Матенадарана, 1958, № 4, с. 267–284.
411
По сведениям грузинских источников, Давид-Нарин был арестован в Аладаге ханом Улу (Хулагу) и отправлен в Нахичеван, откуда он сбежал в Вайоц-Дзор — во владения Орбелянов (см.: Грузинский хронограф, с. 103. Ср.: Киракос Гандзакеци, с. 370).
412
Грузинский источник поименно называет двух спутников — амир-эджуба Гурклели и Бега Сурамели (см.: Грузинский хронограф, с. 103).
418
Т. М. Саакян в своей работе (Сюник в XIII–XV вв., с. 33–34) считал царя Сонов (Сванетии) князем сюникской области Абанд. Вероятно, у него произошло смешение названий Сонац «Սոնաց» и Сюняц «Սիւնաց» т. е. сюникский. В XIII в. царства в Сюнике не было, следовательно, не могло быть и царя по имени Давид. Степанос Орбелян ясно пишет, что Бачу нойон «арестовал царька Сонов — Давида», который был заключен в дзагедзорскую тюрьму (Степанос Орбелян, с. 297).
419
О старосте деревни Гутени — Танкрегуле и его потомках сохранились сведения в надписях Вайоц-Дзора. В одной из них говорится, что сыновья Танкрегула — Санчар и Каран пожертвовали земельные участки св. Богородице в Агавнадзоре (в Ехегнадзорском районе АрмССР). В другой же надписи амагуинского Нораванка читаем: «Bолею Божьей я, Санчар, сын Танкрегула. не имея дитя земного… отдал Нораванкскому монастырю из своих собственных угодий Танцек со своими границами и садом…» «В лето 752 (1303)» (см.: Свод, т. 3, с. 221–222).