В этом аспекте совершенно правы те исследователи, которые «в круг понятий азербайджанской архитектуры» включали «в основном сооружения только исламского периода»[116].
Д. Ахундов методом сравнительного анализа пытается выяснить проблему существенных различий малогабаритных архитектурных памятников Азербайджана и Армении, однако его изыскания не приводят к желаемым результатам. Тенденциозность исследователя определяется самим подходом к постановке вопроса. Выходит, что хачкарами можно называть лишь те мемориальные малогабаритные памятники, которые находятся в пределах Советской Армении (и то ни все!), остальные же — в Арцахе, Сюнике, Нахичеване и т. д. — произвольно именуются хачдашами, хотя от этого переименования суть истины не меняется. Подобное противопоставление и искусственное разделение одной и той же культуры одного и того же народа по существующим ныне административно-территориальным признакам совершенно лишено логичной основы и историзма[117]. Ведь по существу нет никакой разницы между хачдашами и хачкарами Армении или Азербайджана, поскольку эти мемориальные памятники являются творческим наследием одного только армянского нарoда, а не албанского.
Исследователям хорошо известно, что в Армении с древних времен существовали различные школы и направления по возведению и художественной обработке хачкаров. По всему Востоку славились искусные мастера-резчики по камню Ани, Сюника, Арцаха, Утика, Агстевской долины, Вайоц-Дзора, Гехаркуника, Старой Джуги и многих других регионов исторической Армении. Однако Д. А. Ахундов доходит до такой степени нелепости, что ряд хачкаров Севанского бассейна считает «явно монгольского происхождения»[118], а построенный прибывшими из Грузии Орбелянами Нораванк[119] — памятником албанского зодчества[120]. Кстати, на некоторых хачкарах Нораванка он видит следы азербайджанского искусства. К сожалению, автор вовсе не шутит. Он так и заявляет: «Весь хачдаш (Нораванка. — Г. Г.) покрыт сплошным кружевом азербайджанского орнамента»[121]. На этом же хачкаре XIII века якобы обнаружено изображение «полумесяца»[122], хотя ничего подобного там нет. Даже если и было бы, то и в этом случае его скорее всего можно связать с космографическими символами библейско-иудейского верования древнейших времен. Следовательно, картина полумесяца никакого отношения не имеет с раннеазербайджанским искусством.
Далее, VII параграф IV главы указанной работы озаглавлен так: «Древние стелы-менгиры, хачдаши и башдаши сюникского княжества и районов (!) Басаргечара, бывших в основные исторические периоды территорией Кавказской Албании»[123]. Само заглавие, как видим, подсказывает содержание подтекста автора — представлять памятники Сюникского нагорья в рамках культурного ареала Кавказской Албании, искусственно отрывая их от родной армянской среды.
Во-первых, указанные Д. Ахундовым «древние стелы-менгиры», а также ухтасарские наскальные изображения, естественно и хачкары абсолютно никакого отношения не имеют с историческим прошлым азербайджанского народа.
Фрагментарно пользуясь сведениями письменных источников армянского средневековья о том, что соседние области Сюник и Арцах были в тесных экономических связях, а иной раз на церковных соборах выступали с единой платформой при обсуждении духовно-догматических проблем, Д. Ахундов и другие албанисты с дальним прицелом отрывают от Армении не только Арцах, но и все Сюникское нагорье Автор интересующей нас книги так и заявляет: «Земли исторического албанского княжества Сюник и других указанных районов в настоящее время расположены на территории Советской Армении»[124].
Попытка автора подобной необоснованной формулировки явна: в данном случае отделить сюникскую территорию от Армении под знаменем Кавказской Албании. Это может утверждать не ученый-историк, а фальсификатор исторических реалий. Ведь Д. А. Ахундов и другие исследователи, по-видимому, хорошо знают, что Сюникское княжество со своим армянским населением всегда находилось в составе армянского государства с древнейших времен по настоящее время. Даже дилетанты-любители истории закавказских народов знают сказания о легендарных потомках прародителя Айка — Сисаке, Гегаме, Аране и других родоначальниках армян Сюника и Арцаха.
119
В Сюникской области существуют три одноименных Нораванка. Д. А. Ахундов, вероятно, имеет в виду амагуинский Нораванк.
123
Там же, с. 248. См. также: Ахундов Д., Ахундов М. Культовая символика и картина мира, запечатленная на храмах и стелах Кавказской Албании. — Тезисы IV международного симпозиума по грузинскому искусству. Тбилиси, 1983, с. 13.