Валерий Писигин
ОЧЕРКИ ОБ АНГЛО-АМЕРИКАНСКОЙ МУЗЫКЕ ПЯТИДЕСЯТЫХ И ШЕСТИДЕСЯТЫХ ГОДОВ ХХ ВЕКА
Том 1. ФОЛК-ВОЗРОЖДЕНИЕ,
книга первая: Отцы-основатели
Возьмите Бёрнса. Не потому ли он велик, что старые песни его предков жили в устах народа, что ему пели их, так сказать, тогда еще, когда он был в колыбели, что мальчиком он вырастал среди них и сроднился с высоким совершенством этих образцов, что он нашел в них ту живую основу, опираясь на которую мог пойти дальше? И еще, не потому ли он велик, что его собственные песни тотчас же находили восприимчивые уши среди его народа, что они затем звучали ему навстречу из уст жнецов и вязальщиц снопов, что ими приветствовали его веселые товарищи в кабачке? Тут уж и впрямь могло что-то получиться.
Введение
В одном из лондонских магазинов по продаже старых виниловых пластинок, я набрел на альбом выпуска 1958 года. Его состояние было бы неплохим, если бы не жирная царапина на первом треке, глядя на которую московские ценители винила тотчас бы приговорили пластинку словом: «убитая». Но меня царапина не смутила, а фотография на оборотной стороне конверта убедила в том, что пластинку упускать нельзя, и попала она ко мне не случайно. На небольшой черно-белой фотографии были запечатлены два гитариста, подыгрывающие красивой девушке. На музыкантах белые рубашки, на певице — ситцевое платьице в горошек с рукавами «фонариком», известное всем, кто знаком с послевоенной модой[2]. К тому, что это за пластинка, о чем поют и играют музыканты, мы, возможно, еще вернемся, но пока приведу комментарий одного из гитаристов — Рори МакИвена.
«В 1955 году, когда была сделана сопровождающая текст фотография, можно было пройти через все Сохо, днем или ночью, и не увидеть ни одного гитариста, не услышать ни одной народной песни. Теперь гитара стала символом, столь же знакомым, что и хлеб, а песни, написанные десятилетия назад в Южных Штатах Америки черными музыкантами, сегодня поют на углу каждой улицы в этой стране. Люди узнали, что такое народная музыка. Но народная музыка хитра и неуловима: попробуйте ее соблюсти в точности, — и вы ее погубите; сделайте модной, — и вы также погубите ее. В своей естественной форме, — блюз ли это на углу улицы в Мемфисе или морская баллада на ферме в Абердиншире, — она имеет универсальное качество: простоту, силу чувств, естественную красоту лемеха или каменной дамбы. Когда народную музыку хватают и записывают на пленку, — пусть в научных и исторических целях, — то песня только наполовину сохранена; действительный огонь ее жизни лишь там, где песня находится в своей естественной среде и когда исполняется своими естественными певцами. Но если песню популяризируют, как это произошло в последнее время со множеством народных песен, то это неизбежно приводит к потере ее оригинального значения и превращает в нечто другое, чем фольклор. Старшее поколение фолксингеров постепенно исчезает, и здесь, и в Америке. Из-за роста масс-медиа и индустрии развлечения молодые парни и девушки не вырастают естественным образом в духе старой традиции, когда народные песни исполняли с детства. Но случилось, что живой интерес к песне сохранился, благодаря такими людям, как Пит Сигер, Алан Ломакс, Ювин МакКолл, Берт Ллойд, Питер Кеннеди, и они породили новое поколение певцов, которые пришли в фольклор извне и создали особые знания и технику, выработали вкус и достигли превосходства над предшественниками».
Эти размышления были изложены в 1958 году, а спустя несколько лет в Великобритании произошли события, названные British Folksong Revival (Возрождение Британской Народной Песни).
Десятки тысяч молодых людей обратились к народной музыке — английской, ирландской, шотландской. Тысячи из них взялись осваивать исконно народные инструменты или приспосабливать под фолковое звучание акустическую гитару, до сих пор народным инструментом в Великобритании не считавшуюся. По всей стране открылись сотни фолк-клубов, и они ломились от наплыва молодой публики. Знаменитые колледжи и университеты стали местом прибежища для фолк-музыкантов, а студенчество — наиболее благодарной аудиторией Фолк-Возрождения. Появились небольшие частные звукозаписывающие студии и множество независимых звукоинженеров и продюсеров, следивших за развитием фолка. Они записывали музыкантов на магнитофонные ленты и затем распространяли их во время концертов прямо в клубах, а наиболее успешные из этих записей продавались фирмам грамзаписи для последующего их издания на пластинках. В Глазго, Эдинбурге, Бирмингеме, Манчестере, Ноттингеме, в других городах возникли настоящие центры развития народного музыкального творчества. Ветераны народной песни, до сих пор пребывавшие в забвении, и интерес к которым проявляли исключительно специалисты, стали объектом почитания и подражания. У них учились, их приглашали на встречи и концерты, записывали на магнитофонные кассеты, к ним прислушивались. Всплыли полузабытые имена героев первого Фолк-Возрождения, относящегося к двадцатым годам, а Общество Английских Народных песен и танцев (The English Folk Dance and Song Society, EFDSS), обосновавшееся в Доме Сесила Шарпа (Cecil Sharp House), стало центром притяжения и единения музыкантов и любителей фолка. Шотландский фолксингер Ян МакКальман (Ian McCalman), вспоминал об этом времени:
1
Беседа Гёте с Эккерманом произошла 3 мая 1827 года (См. Разговоры с Гёте. Академия. 1934), но я цитирую более поздний перевод, из книги «Роберт Бёрнс. Стихотворения. Сборник». -М.: Радуга. 1982. С.535.
2
Речь об альбоме «Folksong Jubilee» (1958, CLP 1220), братьев Рори и Алекса МакИвенов (Rory & Alex McEwen) и певицы Айлы Камерун (Isla Camerun). Автор снимка Джулия Хэмилтон (Julie Hamilton).