Как мы видели, до сих пор дебатируется вопрос о том, сводятся ли перверсии к врожденным детерминантам или возникают благодаря случайным переживаниям, как предполагал Бине в отношении фетишизма. Но теперь мы можем предложить следующий вывод: нечто врожденное и вправду лежит в основе перверсий, но оно врождено каждому, хотя насыщенность этого свойства колеблется и может возрастать под влиянием повседневной жизни. Мы обсуждаем врожденные конституирующие корни сексуального влечения. В одном ряде случаев (перверсии) они развиваются до настоящих «вершителей» сексуальной деятельности, в других же подвергаются недостаточному подавлению (вытеснению), в результате чего могут обходным путем – в виде симптомов болезни – привлечь значительную часть сексуальной энергии. А в наиболее благоприятных случаях между двумя указанными крайностями они могут, посредством действенных ограничений и иных преобразований, обеспечить так называемую нормальную сексуальную жизнь.
Впрочем, нужно сделать следующий шаг в размышлениях. Предполагаемую конституцию, содержащую зачатки всех перверсий, можно выявить лишь у ребенка, хотя все влечения у него проявляются лишь с умеренной интенсивностью. Напрашивается формулировка, что невротики сохранили у себя инфантильное состояние сексуальности или к нему вернулись, и потому следует обратить внимание на сексуальную жизнь ребенка и проследить за игрой влияний, управляющих развитием детской сексуальности вплоть до его исхода в перверсию, невроз или нормальную половую жизнь.
II. Инфантильная сексуальность
Одна из особенностей отношения общества к половому влечению состоит в том, что принято считать, будто в детстве это влечение отсутствует и пробуждается только в период жизни, именуемый пубертатным. Это не просто заблуждение, оно чревато серьезными последствиями, поскольку именно оно прежде всего повинно в нашем нынешнем неведении относительно основных условий сексуальной жизни. Обстоятельное исследование сексуальных проявлений в детстве, скорее всего, откроет нам существенные черты полового влечения, покажет его развитие и способ, каким оно складывается из различных источников.
Примечательно, что авторы, ставящие себе задачей объяснить свойства и реакции взрослого человека, уделяют гораздо больше внимания доисторическому времени и жизни наших древних предков, то есть приписывают изрядное влияние факторам наследственности, однако упускают из вида, как правило, другое «доисторическое» время – срок детства. Хотя, если задуматься, очевидно, что воздействие этого периода жизни легче понять и оно в целом важнее, чем фактор наследственности[58]. Верно, что в литературе по данной теме встречаются редкие замечания о преждевременных проявлениях сексуальности у маленьких детей – об эрекции, мастурбации и даже о своего рода имитациях коитуса. Но такие случаи неизменно приводятся в пример как исключительные, как курьезы или же как отталкивающие образчики ранней испорченности. Насколько мне известно, ни один автор не признает прямо закономерностей сексуального влечения в детстве, а в многочисленных сочинениях о развитии ребенка глава «Сексуальное развитие» чаще всего отсутствует[59].
Причину этого удивительного пренебрежения следует усматривать, полагаю, частично в соображениях приличия, которых авторы придерживаются в силу собственного воспитания, частично же в психическом феномене, который пока не поддается внятному объяснению. Имеется в виду своеобразная амнезия, которая у большинства людей, но не у всех, распространяется на раннее детство – до шестого-восьмого года жизни. До сих пор нам не приходило в голову поражаться такой амнезии, при том, что налицо веские причины для изумления. Нам рассказывают, что в эти годы, о которых позднее ничего толком не вспомнить, кроме нескольких сумбурных и отрывочных воспоминаний, мы будто бы живо реагировали на впечатления, умели по-человечески – по-взрослому – выражать горе и радость, проявляли любовь, ревность и прочие страстные чувства, которые нас тогда сильно волновали; даже что мы произносили слова и фразы, которые воспринимались взрослыми как доказательства нашей проницательности и пробуждающейся способности суждения. Но обо всем этом, став взрослыми, сами мы ничего не помним. Почему же наша память настолько отстает от других душевных функций? Ведь у нас есть основания полагать, что ни в какой другой период жизни, нежели в годы детства, она не была более восприимчивой и способной к воспроизводству впечатлений[60].
58
Кроме того, невозможно правильно оценить степень влияния наследственности до тех пор, пока мы не оценили степень влияния детства. –
59
Высказанное здесь утверждение мне самому позднее показалось чрезмерно смелым, и я попытался перепроверить себя, заново просмотрев литературу. По итогам проверки я оставил свое утверждение без изменений. Научное изучение телесных и душевных феноменов сексуальности в детском возрасте до сих пор находится в зачаточном состоянии. Один автор, Белл, утверждает: «Мне неведомы ученые, которые приводили бы обстоятельный анализ эмоций, встречаемых у подростка». Соматические сексуальные проявления до пубертата привлекают внимание лишь в связи с явлениями вырождения и как признаки последнего. Глава о любовной жизни детей отсутствует во всех описаниях психологии этого возраста, которые мне довелось прочесть; это касается известных работ Прейера (1882), Болдуина (1898), Пере (1886), Штрюмпеля (1899), Гросса (1904), Хеллера (1904), Салли (1895) и др. Наилучшее представление о текущем положении дел в этой области дает журнал «Детские ошибки» (с 1896 года). Тем не менее, бытует убеждение, будто существование любви в детском возрасте не нуждается в открытии и описании. Пере благосклонно ее одобряет, Гросс упоминает о ней как о чем-то общеизвестном – дескать, «некоторым детям уже в очень раннем возрасте доступны сексуальные побуждения, и они испытывают желание близости с противоположным полом». Наиболее ранний случай проявления «половой любви», отмеченный Беллом, относится к ребенку в возрасте двух с половиной лет; подробнее см. у Хэвлока Эллиса (1913). Это мое мнение о литературе по детской сексуальности, впрочем, устарело после публикации содержательного труда Стэнли Холла (1904), хотя недавняя книга Молля (1909) в целом придерживается прежних взглядов; зато в работе Хуг-Хелльмут (1913) сексуальный фактор, которым доселе пренебрегали, учтен в достаточной мере. –
60
Я попытался разгадать загадку ранних воспоминаний в своей работе «О покрывающих воспоминаниях» (1899); см. также главу IV моей книги «Психопатология обыденной жизни». –