Наконец медсестра заводит меня в отгороженный бокс. Там на кровати лежит Кара; она выглядит крошечной и очень напуганной. В темных волосах, на лице и на свитере кровь. Рука плотно примотана бинтами к телу.
– Мамочка! – всхлипывает Кара.
Я даже не помню, когда она в последний раз так меня называла.
Я обнимаю Кару, и она начинает плакать.
– Все будет хорошо, – говорю я.
Кара, с покрасневшими глазами и текущим носом, поднимает на меня взгляд:
– Где папа?
Вопрос не должен меня ранить, но мне больно.
– Уверена, что ему звонили из больницы…
Внезапно в комнату заходит врач-ординатор:
– Вы мама Кары? Необходимо ваше согласие, чтобы мы могли забрать ее на операцию.
Она говорит что-то еще – из всего потока я смутно разбираю слова «лопатка» и «капсула плечевого сустава» – и передает мне папку для подписи.
– Где папа? – Кара уже кричит.
Врач поворачивается к ней.
– Ему оказывают всю возможную помощь, – заверяет она, и внезапно я понимаю, что Кара была в машине не одна.
– Люк тоже попал в аварию? Что с ним?
– Вы его жена?
– Бывшая, – поясняю я.
– Тогда я не имею права ничего рассказывать о его состоянии.
Все правильно, так велит закон о медицинском страховании.
– Но да, – продолжает врач. – Он тоже в этой больнице. – Она смотрит на меня и говорит тихо, чтобы Кара не слышала: – Нам нужно связаться с его ближайшими родственниками. У него есть супруга? Родители? Вы можете им позвонить?
Новой жены у Люка нет. Его вырастили бабушка с дедушкой, и они умерли много лет назад. Будь его воля, он бы попросил меня позвонить в факторию и убедиться, что Уолтер на месте и сможет покормить стаю.
Но возможно, он не в состоянии передать свою волю. Может, именно это доктор не может или не хочет сказать.
Я не успеваю ответить, как входят два санитара и начинают двигать кровать Кары от стены. Мне кажется, я погружаюсь под воду. Нужно задать вопросы или сообщить какие-то факты, прежде чем дочь заберут в операционную, но я всегда теряюсь в стрессовой ситуации. Я выдавливаю улыбку и сжимаю свободную руку Кары.
– Я буду здесь, когда ты вернешься, – произношу я с наигранной беспечностью.
Несколько мгновений спустя я остаюсь в одиночестве. Помещение кажется стерильным и слишком тихим.
Я лезу в сумочку за телефоном, пытаясь вспомнить, сколько сейчас времени в Бангкоке.
Люк
Волчья стая подобна мафии. У каждого своя роль; от каждого ожидается, что он внесет свой вклад.
Все слышали об альфе – вожаке стаи. Это главарь мафии, мозговой центр, защитник, тот, кто говорит волкам, куда идти, когда охотиться и на кого. Вожак принимает решения, capo di tutti capi[1], тот, кто за десять футов услышит, как быстро бьется сердце у добычи. Но вожак совсем не похож на строгого командира, насаждающего беспрекословную дисциплину, каким показывают его в фильмах. Он принимает решения и поэтому слишком ценен для стаи, чтобы подвергать себя опасности.
Поэтому за каждым альфой стоит бета-волк, телохранитель. Бетой становится дерзкий, массивный головорез, решающий все проблемы агрессией. Он приструнит любого, прежде чем тот доберется до босса. Им запросто можно пожертвовать. Если бета-волк погибнет, никто не заметит, потому что на его место всегда найдется другой такой же.
Затем следует волк-сигнальщик, очень осторожный и подозрительный, не верящий ничему встреченному на пути. Он постоянно ищет изменения в привычной обстановке и передвигается украдкой, держась в сторонке, чтобы успеть предупредить альфу, если вдруг что-то случится. Его робость играет важнейшую роль в безопасности стаи. А еще он занимается проверкой качества. Если ему кажется, что кто-то в стае трудится не в полную силу, сигнальщик обязательно создаст ситуацию, где этому волку придется проявить себя, например спровоцирует на драку телохранителя. И если бета не сможет взять над ним верх, он больше не заслуживает права занимать свое место.
За годы изучения волка-миротворца называли по-разному: от Золушки до омеги. И хотя сперва его считали козлом отпущения, находящимся на дне иерархии, теперь мы знаем, что миротворец играет в стае ключевую роль. Подобно щуплому, странноватому на вид законнику в банде, над которым все смеются и который знает, как утихомирить сильных личностей, миротворец без оглядки бросается во все свары внутри стаи. Если между двумя волками завязывается драка, миротворец будет прыгать между ними и дурачиться, пока разъяренные звери немного не остынут. В итоге все вернутся к своей работе и никто не пострадает. У этого волка мало сходства с Золушкой – той всегда достается самый невыгодный жребий, – а миротворец занимает в стае важное положение по поддержанию мира. Без него стая не сможет выполнять свои обязанности; в ней постоянно будут вспыхивать стычки.