Следовало создать нечто новое. И нужна была не просто программа — она уже существовала.
"Нам нужен новый элемент в Сионистской организации — забытый размах герцлевской идеи Еврейского государства, активная движущая сила, вера в великие идеи, готовность предъявлять великие требования к себе и другим.
Такое настроение существовало и было широко распространено; но необходимо было объединить людей, выработать новое кредо, а затем обрести влияние и возродить Сионистскую организацию.
Но в любом случае, пишет он в заключение:
"С верхушки или от низов, мы должны произвести в движении органическую революцию"[854].
Его следующая статья вышла через месяц[855] — через три недели после воссоздания Сионистского исполнительного комитета. В ней он разъяснил характер противоречивых принципов, которые ему пришлось разрешить. Существовало, по его словам, два пути по оживлению движения. Один — "мобилизация молодых, здоровых, разочарованных людей и преподача им основы политического образования". В нескольких конгрессах они потерпели бы поражение, но победили бы в конечном итоге. Это был путь длинный, но чистый, здоровый и эффективный; даже и до победы он возвел бы жизнь в Сионистском движении на более высокий идеальный уровень.
Альтернативой является компромисс; и он описывает характер этого компромисса и последствия. Описание четко отразило отношение его и его близких соратников с Вейцманом и его друзьями.
"Так случилось, что некоторые из представляющих "опасную" позицию, более или менее хорошо известны и пользуются уважением. Так случилось, что внутрипартийные обстоятельства делают необходимым пригласить этих людей присоединиться к руководству. Чтобы уговорить их, нужны уступки. Будут приняты резолюции, которые в разбавленной форме отдают "опасной" точкой зрения.
Тем не менее реальная власть управления останется в тех же руках, что и вчера; и, как хорошо известно, вчерашние руки не могут воплощать сегодняшнюю политику.
Не потому что не хотят — это не вопрос доброй воли. Они не в состоянии, органически, естественно — независимо от их желания или нежелания.
Разбавленные положения в напечатанной программе остаются пустыми словами, разве что у пришельцев найдутся силы, чтобы добиться внедрения того, что было обещано, и даже и тогда это не произойдет гладко. Следуют значительные трения в руководстве; лучшие умы с обеих сторон теряются во внутренних спорах, возможно, и в интригах, вместо развития продуктивных действий или хотя бы идей. Так, новые люди, вошедшие в старое руководство, "теряют не только свою свежесть, но и репутации, и к тому же доверие тех, кто их поддерживал и кто теперь, видя жалкие результаты, бормочут: "И это все, чего они смогли достичь? Какое разочарование!"
Естественно, в конце концов, по прошествии лет, все проясняется. Постепенно воспитывается поколение, постепенно в руководстве появляются новые лица. Я не утверждаю, что нельзя создать новую касту таким способом: можно, но весьма сомнительно, здоровый ли это путь".
И все же он выбрал этот путь, невзирая на то что предпочитал альтернативу. И причиной тому послужило его убеждение, что идет "война".
"Должен с горечью сказать: эта война не только против врагов, нееврейских и еврейских, это война против нашей собственной слабости. Еврейский народ, тот самый народ, который аплодирует и поет "мы клянемся", еще даже не подступил к выполнению своего долга.
Несмотря на все наши жалобы на кризис и об убийствах, мы могли бы найти средства, чтобы начать серьезную работу в Палестине. Но как раз в этом смысле народ бездействует. Это и есть наихудшая опасность. Это означает, что каждый, наделенный чувством ответственности, должен помочь выволочь воз из трясины, независимо от того, достигнуто ли полное согласие о том, в какую сторону тянуть".
Вопрос о том, "в какую сторону", все-таки оставался критическим. Он признается, что выбирает вторую дорогу с тяжелым сердцем и без большой уверенности. Далее он обрисовывает основные различия между ним и Вейцманом. О политической программе, отмечает он, они всегда имели единое мнение, отсюда и их соглашение. Они также были согласны, что в любых обстоятельствах еврейский народ должен отдать "миллионы за миллионами" на Землю Израиля. Они также взаимно признавали выдающиеся качества и способности друг друга. Их разделял, пишет он, вопрос "политической тактики". Но это-то как раз и было наиважнейшим элементом каждодневной работы. По вопросам тактики "невозможно объединиться на основе письменного соглашения. Это вопрос психологии; а также вопрос укорененного мировоззрения.