Контракт может быть подписан в самых конкретных условиях, но темперамент у каждой стороны остается свой. По темпераменту, психологии, мировоззрению мы весьма разнимся. В этом нет ни тени сомнения".
Здесь-то и требовался компромисс. Он, со своей стороны, был готов согласиться с его неприятными последствиями. Готова ли к тому же "другая сторона"?
"Это нам еще не известно; с сожалением могу сказать, что шесть месяцев, проведенные в Лондоне, не дают оснований для особого оптимизма. Сейчас, когда пишутся эти строки, я не знаю, будет ли вообще возможен второй путь. Но на войне как на войне: если есть хоть какая-то остающаяся нормальной возможность, мы изберем второй путь — до конгресса.
И хорошо, если все пойдет хорошо. Если нет — значит, второй путь не верен; и это тоже определит наши выводы".
Дилемма в тот период приняла еще более острый характер. Когда была написана статья, опубликованная 23 марта, неясно, но за пять дней до ее появления, то есть через две недели после своего официального вступления в Исполнительный комитет Жаботинский почувствовал необходимость подать заявление об уходе. Основания для этого шага были простыми, но решающими: его активное несогласие с вейцмановской почти постоянной политикой серийной дипломатии, избегавшей публичного обсуждения значительных разногласий с Великобританией и серьезных еврейских нареканий. Жаботинский придерживался мнения, что требования сионистов и факты дискриминации ишува должны быть обнародованы, чтобы поставить в известность и повлиять на общественное мнение — британское, еврейское и американское — короче, использовать оружие пропаганды как можно более полно. Это поистине было основной чертой в различии "темпераментов".
На втором заседании новообразованного исполнительного комитета 3 марта Коуэн предложил выпустить публичный политический манифест. Это предложение отвергли. Решили, что "опубликовано будет только постановление о назначении Временного исполнительного комитета.
Но было также достигнуто соглашение, что постановление по программе Исполнительного комитета будет опубликовано в форме коммюнике "через несколько дней, когда будут разрешены все детали"[856].
Спустя две недели публичное заявление все еще не было готово; на совещании Жаботинского с Вейцманом и присутствовавшими также Найдичем и Коуэном был поднят вопрос кардинального разногласия. Позже в тот же день Жаботинский написал Вейцману, настаивая на принятии публичной декларации.
Правительству было предложено воссоздание легиона. Если это окажется успешным, нужно будет открыто обратиться к еврейской молодежи Палестины и других стран, "призывая их вступить добровольцами в армию для очень ответственной и опасной миссии". Он убеждал: "Представьте, что напротив, предпринимая шаги для вышеуказанного, мы в то же время сейчас не осветим их в публичной декларации, а предоставим комитету по мероприятиям заявить о связанных с этим проблемах, если, конечно, большинство этот курс поддержит. Моя позиция заключается в том, что, если этот Исполнительный комитет не имеет права заявить определенные основополагающие принципы, у него тем более нет права предпринимать какие-либо практические шаги по их реализации, поскольку они могут наложить на еврейский народ серьезную ответственность и связать не только комитет по мероприятиям, но и конгресс. Я не считаю, что такой ход событий соответствовал бы общепринятым стандартам отчетности перед общественностью.
Политика Мандата, направленная, как нами согласовано, на укрепление сионистского влияния, безусловно выражает единодушное мнение всей Сионистской организации.
Что же касается еврейских частей, их существование было санкционировано, — помимо отважно пролитой крови в завоевании Палестины и до того в Галлиполи — официальным актом Американской сионистской федерации по способствованию набору; твердой поддержкой Еврейского батальона представительными органами ишува с июня 1918-го по настоящее время; и наконец, что не менее важно, вашей собственной деятельностью в Палестине, где вы так открыто и так эффективно поддерживали кампанию по вербовке, а также высшей официальной декларацией на Лондонской конференции.
По официальным сообщениям, вы заявили во вступительном обращении 7 июля: "Я полагаю, что выражу пожелание Сионистской организации, если выскажу мандатным властям и администрации Палестины наши надежды и чаяние сохранить в Палестине Еврейский полк". Ничто из этих актов или высказываний никогда не было опровергнуто ни К.М. (комитетом по мероприятиям), ни конференцией.
856
На русском. Письмо Жаботинскому от 18 марта 1921 г. было написано на английском, на бланке Сионистской организации.