Призовутся исключительно бессемейные, и семейные пособия будут полностью сокращены"[862].
Причиной поражения Жаботинского было, несомненно, печальное положение дел организации с финансовыми ресурсами. Сам Жаботинский в письме Белле пишет мрачно, что "денег нет не потому, что их не существует в природе, а потому, что евреи только аплодируют, но не раскошеливаются". Но он считал, что особый призыв для такой цели вызовет энтузиазм мирового еврейства. На измененную резолюцию он отреагировал мягко.
Убрав его финансовое предложение, сказал он, "резолюция обрела сомнительную практическую ценность. Правительство может ответить, что такое же предложение могут сделать и арабы". Но он, тем не менее, считал, что выступить с этим предложением необходимо[863].
Ему затем представилась возможность наблюдать скорое воплощение своего предсказания о значении и последствиях компромисса. Требование о гласной кампании за поправки в мандате свели к циркуляру к членам Комитета по мероприятия. Предложение о финансировании Сионистской организацией возрожденного легиона и снятии бремени расходов с налогоплательщиков, постигла та же участь. Хотя этот результат можно было предвидеть, он несомненно, разочаровывал, добавлял горечи к тяжелому чувству и подкреплял формирующееся в нем решение уйти из политики.
"После Конгресса, — пишет он сестре, — я намереваюсь обосноваться в Иерусалиме". Там он надеялся организовать издательство, а если не удастся, начать юридическую практику[864].
В любом случае теперь было не время предаваться дебатам о политических вопросах. Вейцман пребывал в США с миссией, критической по меньшей мере для финансовых перспектив движения. В ней заключалась очередная стадия конфликта с Брандайзом и его коллегами. Жаботинский, как и палестинцы, и все европейцы, полностью отвергал подход Брандайза. Его позицию и подход Брандайза разделяла истинная пропасть. Встретившись с Брандайзом лично единственный раз, в Палестине в 1919 году, он резко отреагировал на яростную защиту Брандайзом безобразий военной администрации.
Следом за тем, даже после погрома в Иерусалиме, сначала на Сионистской конференции в Лондоне в июле 1920-го и с тех самых пор и далее, брандайзовская группа настаивала, что политическая борьба за сионизм кончилась с Декларацией Бальфура и выдачей мандата Великобритании. Теперь, заключили они, можно было попросту продвигаться в строительстве страны. Для сионистского вмешательства в политические вопросы причин не было. Учитывая угрожающую политическую реальность в Палестине, Жаботинский, даже в большей степени, чем Вейцман, не мог не воспринимать эту ошеломительную теорию представляющей опасность будущему сионизма.
Теперь же возник дополнительный и связанный с предыдущим источник конфликта. В ответ на критику на конференции в июле 1920 г. исполнительный комитет направил в Палестину "Реорганизационную комиссию", состоявшую из Раберта Шольда и двух работников комитета, Юлиуса Саймона и Нехемии де Льема. Если бы Саймон и де Льем, будучи также членами правления "Керен а-Йесод", не поссорились бы с Найдичем и Златопольским в Лондоне, а затем в Палестине с Усышкиным по поводу работы фонда (они возражали, в частности, против покупки земель в Изреэльской долине), их отчет, призывавший к "радикальным переменам в его управлении и администрации", мог быть встречен более дружественно. В данной же ситуации отчет отвергли, и они вышли из состава исполнительного комитета. Их-то освободившиеся места и заняли Жаботинский, Коуэн и Лихтгайм.
Их же несогласие распространялось не только на политические решения "Керен а-Йесод". Они выразили поддержку позиции Брандайза в будущем развитии сионизма в целом, могущей привести в случае ее воплощения к созданию двух фондов, "Керен а-Йесод" — для таких общественных нужд, как здоровье и образование, субсидируемого пожертвованиями, и американского фонда для капиталовложений в экономическое развитие. Эта структура вкладов контролировалась бы американцами, а не Всемирной организацией сионистов. И поскольку 80 процентов финансов организации, по существу, поступило из Соединенных Штатов, отдельный контроль фонда по капиталовложениям привел бы к американскому контролю над Всемирной организацией сионистов.