Несмотря на прибытие к концу дня английских частей, нападения на евреев продолжались и на следующий день. Среди убитых оказался известный писатель Иосиф Хаим Бреннер.
Всего погибли 43 еврея. 134 были ранены. Британское руководство повело себя своеобразно, похоже на своих коллег в Иерусалиме в предыдущем году. Как и Уотерс-Тэйлор в 1920-м, губернатор округа полковник Старлинг случайно выбрал именно этот день для своего отсутствия, но вернулся через 3 часа после начала разгула. Начальник полиции (ответственный за своих вооруженных арабских подчиненных) вообще исчез на три дня.
Волна насилия нарастала. Поселение Кфар-Саба было разрушено полностью. Реховот атаковали арабы из соседней Рамле, тысячи громили деревню Гедера.
Самое тяжелое нападение пришлось на давнюю колонию Петах-Тиква — тысяч арабов из примыкающих деревень, действовавших под предводительством одного вожака. Горстка евреев, безнадежно уступая в численности, несколько часов отражала нападки черни; но при иссякавших запасах Петах-Тиква наверняка была бы разгромлена, если бы не прибыло подразделение британской индийской кавалерии и в последний момент не отразили атаку[867].
Сэмюэл отреагировал немедленно. Он продемонстрировал, что понял арабское настроение: объявил о приостановлении иммиграции. Были отправлены обратно даже те, кто уже находился в пути в Палестину. И чтобы полностью прояснить направленность этой меры, глашатай города Яффо был выслан на улицы нести вести убийцам.
Осажденную и растерянную от неожиданного и непредвиденного нападения, погруженную в траур еврейскую общину решение Сэмюэла наказать жертв повергло в ужас. Фактически он принял основное требование арабских агитаторов — закрыл ворота Палестины для евреев. Сам по себе чудовищный, этот акт был немедленно понят как зловещее предзнаменование на будущее.
Из Нью-Йорка расстроенный Вейцман выслал Исполнительному комитету в Лондон черновой текст телеграммы к Сэмюэлу. Он был выдержан в самых сдержанных тонах. Он опасался, что "запрет, хоть и временный, будет интерпретирован противниками как уступка насилию и отразится самым мрачным образом на еврейских настроениях. Я рекомендовал, чтобы Сионистская комиссия и остальные ни под каким видом не уходили в отставку, и не поддерживаю демонстрации". Вейцман призывал Сэмюэла открыть порты "в интересах всего, что дорого вам и нам"[868].
Его ошеломительное предложение, чтобы еврейские общины в Палестине и вне ее молча проглотили боль и позор, не было принято. Жаботинский телеграфировал ему не возражать против демонстрации. Исполнительный комитет уже санкционировал ряд демонстраций, и телеграмма Сэмюэлу была соответственно изменена.
Митинги и демонстрации протеста прошли в Палестине и во всем мире. Члены Сионистской комиссии и руководство ишува воздержались от подачи в отставку только под сильным нажимом Исполнительного комитета из Лондона. Исчезли все иллюзии относительно администрации. Письмо от доктора Эдера (занявшего снова свой пост ответственного по политике в Сионистской комиссии) отразило царящее ощущение нужды в решительных действиях как единственном выходе из непереносимой ситуации:
"Может быть, предпочтительно просить британское правительство отступиться, отказаться от мандата на Палестину, поскольку оно минимально не в состоянии выполнить его. Не просить ни одно государство взять на себя мандат, а оставить нас, евреев, разобраться с арабами.
По моим представлениям, у нас есть 10.000 мужчин, годных встать под ружье, и из них около 3 000 прошли солдатскую службу".
И хотя потери были бы неизбежны, Эдер считал, что евреи одержат победу и сумеют установить свое собственное правительство, "которое было бы так же справедливо к арабам, как и мандатное"[869].
Сионистский исполнительный комитет в Лондоне был осмотрительнее. На заседании политического комитета 19 мая присутствовали также лорд Ротшильд, сэр Альфред Монд и Джеймс Ротшильд. Поведение Сэмюэла подверглось резкой критике, но было принято единогласное решение, что "разрушительно предпринимать какие бы то ни было шаги, могущие привести к отставке верховного наместника"[870].
Жаботинский председательствовал на этом заседании: нет оснований полагать, что он не был согласен с принятым решением.
Помимо организации резких протестов, которые должны были быть доставлены Джозефом Коуэном и Самюэлем Ландманом (секретарем организации) секретарю по колониям Уинстону Черчиллю, Жаботинский был крайне озабочен безопасностью ишува, и главенствующим стало ощущение необходимости возродить легион.