Кандидатуре тут же дал отвод отдел по колониям[877]. Британским чиновникам не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы распознать крайнюю слабохарактерность Сэмюэла. Девяносто процентов из них, по свидетельству самого Черчилля, были противниками Декларации Бальфура[878], и слабость Сэмюэла они использовали сполна.
Его поставили в известность, что арабы не только бесповоротно против Декларации Бальфура, но и обладают превосходящими силами, которые нельзя превозмочь. Сторрс, Ричмонд и в не меньшей степени главнокомандующий британскими силами генерал Конгрив постоянно рисовали ему мрачные картины кровопролитий и разрухи в случае неудовлетворения арабских требований.
Нет никаких данных полагать, что Сэмюэл когда-либо подошел к этим предсказаниям критически. Он целиком поддался им. В беседе с Соколовым он признавался, что основанием для закрытия иммиграции послужило то, что "нечто ужасное должно было произойти: угроза уничтожения всей еврейской общины и свержения правительства".
И это после того, как в Яффо арабская чернь под предводительством полицейских, вооруженных правительством Сэмюэла, убила безоружных евреев и бросилась врассыпную, столкнувшись с горсткой солдат и гражданской толпой, а чернь в Петах-Тикве разбежалась, как только на место происшествия прибыла конная часть.
И это было не все. Когда образованный и известный своим миролюбием Соколов возразил, что мягкая политика не будет продуктивна и превозмочь насилие может только сила, Сэмюэл использовал козырную карту Конгрива: в стране нет достаточных сил. И затем добавил: "Как либерал я не был бы в состоянии использовать силу. Я предпочту подать в отставку"[879]. Нельзя сказать, что специфические сложности Палестины не были известны Сэмюэлу до того, как он принял свой пост. Бальфур изложил эту проблему прямо и доходчиво в подробном меморандуме, представленном на совещании, организованном Ллойд Джорджем во Франции в сентябре 1919-го. В нем он писал: "Четыре великие державы преданны сионизму. Сионизм, справедливо или нет, хорошо или плохо, основан на вековой традиции, насущных нуждах, будущих надеждах, гораздо более важного значения, чем пожелания или предрассудки 700.000 арабов, населяющих теперь эту древнюю землю. Я считаю это справедливым"[880].
На следующий год, в июле 1920-го, в речи на сионистской демонстрации в Альберт-Холле в Лондоне Бальфур развил это политическое кредо, используя возвышенный философский, но выразительный язык. Он признал техническую изобретательность арабских просьб о самоопределении. "Но тот, кто, обратив взгляд на мировую историю, и в частности на историю наиболее цивилизованных частей мира, не видит, что положение еврейства во всех странах совершенно исключительно, находится вне всех ординарных правил и догм; не может быть выражено формулой или заключено в одном предложении — тот, кто не понимает, что глубокий и глубинный принцип самоопределения на самом деле ведет к сионистской политике, как бы ни мало, казалось бы, он представляет ее в его строго либеральной интерпретации, не понимает ни евреев, ни сам принцип. Я убежден, что никто, кроме педантов или тех, кто предубежден из религиозного или расового чувства, не возьмется отрицать хоть на минуту, что дело еврейства абсолютно исключительно, и иметь с ним дело нужно исключительными методами"[881].
Британская политика была определена этим настроем, даже после чистки и урезки, которой подвергалась во время вынашивания Декларации Бальфура; Сэмюэл был назначен верховным наместником также в духе этого заявления. И более того, непохоже, что Сэмюэл осознавал, что, либерал или нет, человек, взявшийся воплотить Декларацию Бальфура в духе его речи 2 ноября 1919 года, получивший доверие, надежды и симпатии перенесшего тяжкие испытания еврейского народа и затем обнаруживший, что не в состоянии ни противостоять горстке антисемитских чиновников, ни набраться смелости использовать силу против насилия, — должен покинуть свой пост.
Сэмюэл зашел так далеко, заискивая перед арабами, что даже получил выговор из Лондона. Остановить еврейскую иммиграцию на неопределенное время было нельзя, и в скором времени ее возобновили, хоть и с дополнительными ограничениями. Тем временем Сэмюэл проявлял активность, изобретая новые меры по "подбадриванию" арабов. Едва минул месяц после майского произвола, как он произнес речь, содержавшую ни больше ни меньше как отказ от сущности Декларации Бальфура. Речь шокировала евреев. Они не знали, что первоначальный текст Сэмюэла был еще разрушительнее, и сдержал его отдел по колониям. В нем имелся параграф, определявший смысл Декларации Бальфура в том, что евреи получат возможность обрести в Палестине "духовный Центр" и что "некоторым из них, в рамках, установленных численностью и интересами настоящего населения, будет позволено прибыть и оказать содействие в развитии страны на благо всех ее жителей". Он также предлагал установление арабского представительства, параллельно с Сионистской комиссией.
878
Центральный сионистский архив, отчет Соколова Комитету по мероприятиям, июль 1921 г., стр. 202