Тем не менее, поскольку разногласия продолжались, Жаботинский, признавая справедливую озабоченность большого числа украинских сионистов, живших в изгнании по странам Европы, поднял вопрос на конференции их головной организации — Федерации русско-украинских сионистов.
"Значительное большинство делегатов, среди которых присутствовали некоторые выдающиеся деятели, было готово поддержать и оправдать его шаг", — пишет Шехтман, сам, как и Жаботинский, украинец и делегат на конференцию. Рабочая группа, в которую вошел Шехтман, выработала резолюцию, выдержанную в общих тонах, чтобы обеспечить единогласное принятие. Резолюция, цитирующая Политическую резолюцию VIII 12-го Сионистского конгресса, давала ясно понять, что Жаботинский действовал единолично и что Славинский знал, что он не представлял ни Сионистский исполком, ни украинскую организацию. Она гласила:
а) Действия Жаботинского и его намерения были несомненно нейтрального характера в отношении невмешательства в военные стороны, сражающиеся за Украину, или в военные действия советских властей (противодействовавших еврейским погромам);
в) Конференция, отвергая само предположение, что в действиях Жаботинского было что-либо аморальное, заявляет, что Жаботинским двигала исключительно обеспокоенность судьбой еврейского населения, подвергавшегося в прошлом не раз погромам и бойне во время военных действий на Украине.
Заключительный параграф гласил: "Настоящая конференция придерживается мнения о необходимости продолжения В. Е. Жаботинским плодотворной сионистской деятельности на занимаемом им посту"[934].
Второй обоснованной причиной для критики соглашения были опасения, что в результате его подвергнутся преследованиям властей сионисты в Советском Союзе. На это Жаботинский дал категорический ответ с самого начала. В письме к своему другу Меховеру вскоре после начала враждебной кампании он заявляет: "Советское мщение меня не волнует. Я не верю, что это произойдет, но даже если это и случится, его нельзя брать в расчет. Не понимаю, как можно принимать во внимание 100 арестов и 10 казней, когда мечтаешь — с основаниями или без — предотвратить, хотя бы частично, 10.000 смертей от погромов. И если уж так суждено, что Спэр[935]или X. будут арестованы, я буду очень сожалеть, но пусть остаются под арестом. Они не первые, попавшие под арест. Такое отношение может оказаться для тебя, боюсь, огорчительным, но я от него не отступлюсь. Когда я вел пропаганду за легион, меня тоже старались испугать разговорами о погромах в Палестине[936].
Более того, по мере роста атак, он заверяет Тривуса — друга со времен самообороны в Одессе, — что не позволит себе поддаться на провокации. "Просто смешно думать об отставке. Я не только не подам в отставку, но даже не рассержусь и не начну никого называть дурными именами. Когда облаивание прекратится, я напишу две статьи в академическом стиле. Одна будет называться "О пользе жандармерии", другая — "Исполком и локальная политика"[937].
И действительно, единственными призывавшими наказать сионистов за деятельность Жаботинского, были злостно антисионистские коммунисты-евреи, знаменитая Евсекция. Ее идишистский орган "Эмес" ("Правда") напечатал материалы под типичной для них газетной шапкой: "Сионисты всаживают нож в спину Революции. Жаботинский вступает в союз с Петлюрой в войне с Красной армией".
Официальный орган комиссариата по национальным меньшинствам подключился к нападкам и призвал советское правительство "ликвидировать сионистскую контрреволюционную гидру" и начать с запрета на спортивную организацию "Маккаби".
Советские власти, однако, отреагировали не больше, чем Жаботинский. Правда, глава организации "Маккаби" Ицхак Рабинович был вызван в штаб ЧК. Состоялась длительная дискуссия о сионизме, погромах, обороне, большевизме, Жаботинском, Петлюре и на родственные темы. Рабинович, человек гордый и независимый, заявил своим собеседникам, что "Маккаби", пока еще легальная организация, находится в ведомстве отдела физкультуры и военной подготовки молодежи советского министерства обороны, и предложил передачу вопроса в эту инстанцию.
937
Ицхак Рабинович "Жаботинско-Славинское соглашение и большевики", "Ха’Олам", 5 августа 1943 г.