Жаботинскому стало ясно, что Вейцман в очередной раз запуган отклонением британским правительством предложения сионистов и готовится сдаться. Более того, прежде чем заседание завершилось, Вейцман признался, что уже переговорил с Майнерцхагеном на эту тему, и тот высказался "против официального обращения к господину Черчиллю, который, несомненно, в проекте откажет"[958].
Тем не менее, опять меняя курс, Вейцман все-таки согласился представить меморандум и подписал сопроводительное письмо. Его заключительный параграф гласил: "Сионистская организация представляет этот проект на благосклонное рассмотрение правительства Его Величества и осмеливается надеяться, что он будет принят либо в форме, в которой он представлен, либо с модификациями, кои могут оказаться желательными"[959].
Жаботинский (и, возможно, другие его коллеги) не подозревал, что представлял собой этот меморандум, Вейцман решил заранее лишить его эффективности. Он дал понять в беседе с Майнерцхагеном, что Сионистская организация не ожидала утверждения проекта и повторная подача была своего рода "трюком", имеющим целью отразить публичную критику военных затрат в Палестине[960].
Вейцман наверняка осознавал, что Майнерцхаген, при всем своем дружелюбии, являлся чиновником отдела колоний и, несомненно, передаст эту ошеломляющую информацию своему начальству. Он должен был понимать, что не только окончательно отрезает пути к возобновлению проекта о легионе в будущем, но и наносит удар по серьезности заявлений Сионистской организации. В противном случае его наверняка восприняли бы как нелояльное по отношению к его коллегам.
Представив проект Черчиллю на рассмотрение, Майнерцхаген предложил его отклонить и заметил: "Так получилось, что Сионистская организация другого ответа и не ждет. Истинной мотивацией проекта является стремление получить возможность парировать обвинения в парламенте и вне его, что они не предложили разделить бремя по военным расходам в Палестине"[961].
Немедленно последовала частичная расплата — сионистским престижем. Когда был получен официальный отказ представленному проекту[962], Леонард Стайн, политический секретарь исполнительного совета, не подозревавший, скорей всего, о двурушничестве Вейцмана, запросил отдел колоний, будут ли у них возражения против публикации недавней корреспонденции по этому вопросу". Реакция чиновников была уничижительной.
Один из них пишет: "Господину Стайну известно, что их письмо от 1 декабря было написано с целью публикации"; другой характеризует сионистов как "все еще в своем стиле, ищущих рекламу, старающихся больше всего политически быть в выигрышном положении"[963].
Секретные шаги Вейцмана по выслуживанию перед британскими властями в периоды конфликта с ними, получившие огласку только после раскрытия британских архивов, и его категорический отказ публично осудить их враждебные действия, которые он сам осуждал в частных беседах, не оставляя от них камня на камне, получают частичное объяснение в ошеломительном намеке в письме, написанном им в тот период Черчиллю. Объемом в 3000 слов, это письмо содержит исчерпывающую атаку на поведение англичан в Палестине и на политический подход, нашедший полное выражение в речи Сэмюэла от 3 июня. Эта речь означает, пишет он, "что еврейский национальный очаг, обещанный во время войны, теперь, в мирное время, трансформировался в арабскую национальную обитель с примесью еврейского элемента, как то позволяют интересы и предрассудки арабов. Евреи, прибывшие в Палестину с гарантией британских обещаний и мандата, превращены в объекты зверских атак арабов, а правительство, дабы умилостивить арабов, запрещает на сезон еврейскую иммиграцию и сводит на нет бальфурские обещания и в заключение выпускает отчет, торжественно выговаривающий за плохое поведение людям, еще страдающим от насильственных увечий. Кто-то совершает преступление, а жертвы несут наказания! Сионисты могут только диву даваться, если интерпретация от 3 июня будет принята на вооружение. Эта интерпретация не обеспечивает евреям в Палестине ничего, что не было им предоставлено под турецким правлением — и что нам не доступно в каждой второй стране в мире".
Затем он цитирует речь Герберта Сэмюэла в Лондоне 2 ноября 1919
года.
"Огромная пропасть пролегает между этими словами и политикой, объявленной 3 июня. В первой речи рассматривается иммиграция в масштабе, позволяющем евреям достичь большинства по возможности скорее и лимитированном только способностью страны их абсорбировать; вторая возводит интересы существующего населения в критерий прогресса; одна представляет собой палестинский завет еврейскому народу, другая служит подкреплением для арабов против этого завета; одна предполагает еврейское государство, другая — палестинское государство, могущее включить евреев.
960
Отдел парламентских документов, отдел колоний 733/16/98079, стр. 699, 7 декабря 1921 г.