Он наклоняет голову. Я сгибаю руку, а когда он нехотя отпускает конечность, убираю непослушный локон с его влажного лба.
— Ты, возможно, что-то напутала, — отвечает Миллер, очень сдержанно, без тени улыбки в голосе.
Замираю в нерешительности и пристально смотрю на него, пытаясь найти милую ямочку на щеке. Ее нигде не видно, и я вопросительно смотрю на мужчину, пытаясь понять, признает ли он, наконец, насколько сильно страдает от ОКР.
— Возможно, — говорит он, сохраняя невозмутимое выражение лица.
Я хватаю ртом воздух и толкаю его, тем самым вынуждая издать нежный смешок. Вид веселящегося Миллера никогда не перестанет очаровывать. Безусловно, это самое прекрасное зрелище в мире, не только в моем, но и во всем мире. Лично у меня никаких сомнений.
— Я склоняюсь к тому, что это определенно так, — вмешиваюсь я, прерывая его смех.
Он удивленно качает головой.
— Ты хоть понимаешь, насколько мне трудно поверить, что ты здесь?
Моя улыбка исчезает в замешательстве.
— В Нью-Йорке?
Если бы он потребовал, я бы отправилась хоть во Внешнюю Монголию[2]. Куда угодно. Миллер посмеивается и отворачивается, побуждая меня взять его за подбородок и обратить идеальное лицо ко мне.
— Привыкай. — Я властно поднимаю брови, сомкнув губы вместе, игнорируя непреодолимое желание разделить его счастье.
— Просто здесь, — произносит он, слегка пожимая массивными плечами. — Со мной, имею в виду.
— В кровати?
— В моей жизни, Оливия. Обращаешь тьму в ослепительный свет. — И приближает ко мне лицо, прижимаясь губами к моим. — Заменяешь ночные кошмары прекрасными снами.
Не сводя с меня глаз, он молча ждет, пока до меня дойдет смысл данного откровения. Я полностью понимаю и принимаю это, как и многое из сказанного этим мужчиной в последнее время.
— Просто скажи, как сильно меня любишь. Это поможет.
Поджимаю губы, отчаянно стараясь оставаться невозмутимой. Это очень непросто после того, как он шокировал меня настолько сильным заявлением. Хочу толкнуть Миллера на спину и продемонстрировать ему чувства поцелуем, от которого сердце замрет, но крошечная часть меня желает, чтобы он понял столь явный намек. Он никогда ничего не говорит о любви. Очарован вот слово, которое он выбрал, и я точно знаю, что имеется в виду. Но не отрицаю желания услышать эти три простых слова.
Миллер укладывает меня на спину и терзает щетиной, покрывая поцелуями недовольное лицо.
— Я безмерно тобой очарован, Оливия Тейлор. — Мои щеки заключены в его ладонях. — Ты никогда не узнаешь насколько сильно.
Я сдаюсь на волю Миллера, позволяя ему полностью овладеть собой.
— Я бы хотел весь день провести под этими одеялами вместе с моей привычкой, но у нас назначено свидание. — Укусив мой нос, он тянет меня с кровати, ставит на ноги и теребит мои волосы. — Прими душ.
— Да, сэр! — Я отдаю ему честь, не обращая внимания на то, как он закатывает глаза и направляюсь в ванную.
Глава 2
Я стою на тротуаре возле отеля, и смотрю на небо. Это часть ежедневной рутины. Каждое утро я спускаюсь вниз, оставляя Миллера наверху с его хлопотами; стою у обочины, запрокинув голову, и с интересом гляжу на небеса. Люди обходят меня, такси и блестящие черные внедорожники проносятся мимо, и нью-йоркский хаос наполняет слух. Я очарована стерегущими город высотками из стекла и металла. Просто… невероятно.
От восторженного созерцания меня могут отвлечь разве что прикосновения Миллера. Его дыхание у моего уха.
— Бум, — шепчет он, поворачивая меня к себе. — Знаешь, они ведь не становятся выше за ночь.
Снова бросаю взгляд вверх.
— Я просто не понимаю, как они держатся вертикально.
Он опускает мой подбородок вниз. В его глазах нежность и озадаченность.
— Может, стоит утолить эту жажду знаний.
Я вытягиваю шею.
— Что ты имеешь в виду?
Он опускает ладонь мне на затылок и ведет по Шестой авеню.
— Возможно, тебе стоит заняться изучением строительной инженерии.
Вынырнув из-под руки Миллера, подаю ему ладонь. Он отпускает меня, сжимая и разжимая пальцы, пока хватка не становится привычной.
— Меня больше интересует история здания, а не то, как оно было построено.
Снизу вверх смотрю на его высокую фигуру, улыбаясь при этом. Миллер в джинсах. Те хорошо на нем сидят, как и обычная белая футболка. Пока мы здесь носить костюмы было бы до смешного неуместно, и я не побоялась об этом сообщить. Он не стал спорить и позволил таскать себя по «Саксу»[3] весь первый день после приезда. Ему не нужны костюмы в Нью-Йорке, здесь некого дурачить шаблонным образом равнодушного джентльмена. Несмотря на это, Миллер Харт все еще плохо справляется с прогулками. Особенно в сочетании с шопингом.