– Такова теория, – согласилась она. – Есть шансы на верную идентификацию?
– Ни одной чертовой идеи, простите мой французский. Кроме того, что существо женского пола.
– Женского? – резко спросила она.
– Ага. – Он пожал плечами. – Взгляните. Конечно, ничего похожего на сиськи, но есть что-то вроде гениталий. Думаю, в течение своей смены я смогу проверить мочеполовую систему.
– Проверьте. – Она говорила таким машинальным, грубоватым голосом, что он в ответ просто записал ее приказ в своем рабочем журнале, подумав, что она старше его по должности.
– Получится установить личность?
– Рук нет, а значит, никаких отпечатков. Скан сетчатки по таким глазам мы тоже не получим, а стоматологические записи?.. – он показал на слегка приоткрытый рот, полный клыков. – Это полная физическая метаморфоза, ну, не считая того, что в теле джокера ничто не работает так, как должно. Так что мы имеем водоприспособленное существо, которое не может жить в воде. С плавниками, но без жабр.
Коди посмотрела на плотные, массивные, практически гигантские плавники, которые служили существу «ногами».
– Можешь мне что-нибудь рассказать о них? – спросила она.
– В каком смысле? – Он подавил зевок. – Помимо того, что я уже рассказал?
– Они быстро изнашиваются?
– Сами посмотрите. Такая же фигня будет и с вашими ногами, если повсюду ходить босиком. Особенно по этому городу.
– Значит, она долго этого не делала?
– Сомневаюсь. Через какое-то время у них на ногах образуются грубые, жесткие мозоли – рубцы от постоянного трения и ссадин. А может, еще и из-за давления костей ног – как видите, это не совсем ноги в том смысле, как мы это себе представляем, они не созданы для ходьбы. Да, Док, скажу вам честно: эта малышка просто исключительна.
– И кто-то точно был чертовски недоволен встречей с ней.
Он стянул простыню, закрывавшую тело джокера, открывая ее взору несколько жутких ран.
– Когда-нибудь видели след челюсти? – спросил он, и Коди кивнула. – Когда я учился в медицинском, к нам поступил какой-то сукин сын – набаловался с тигровой акулой. Примерно такой же укус. Забавно. – Он отошел от стола, внимательно посмотрел на труп, а Коди пересмотрела свое мнение о нем: несмотря на всю свою надоедливость, работник он был отличный. – Не знай я их анатомию, то сказал бы, что она сама это сделала – похожий радиус укуса, даже немного шире, похожая структура зубов. Но она никак не могла дотянуться сюда и нанести себе эти раны.
– Может, близнецы?
– Вы серьезно? Господи, надеюсь, что нет.
Она посмотрела на плечо существа. От укуса раздробились кости и повредились сосуды, ведущие к сердцу.
– Причина смерти?
– Остановка сердца из-за потери крови в результате серьезной травмы, нанесенной насильственным путем.
– Кто ее нашел?
– Кажется, рабочая команда. С транспорта. Слыхал, она напугала их до смерти. Черт возьми. Я не понимаю, как можно кого-то заставить работать в такой дыре.
– Где? – спросила Коди, когда он замолчал, чтобы перевести дыхание.
– Сейчас до этого дойдем. – Он посмотрел на свои записи. – Полного списка у нас пока нет – наверное, найдем в администрации или по пути, мне лишь известно, кто это был, потому что команда экстренной помощи жаловалась, что им пришлось ехать сюда, пока другим «Скорым» пришлось отвозить выживших в Беллвью. А значит, это все случилось примерно в районе Манхэттена. Что у вас там, Док, что-то нашли?
– Не уверена. Подайте пинцет.
– Держите. Что-то блестящее. Осколок цепочки, что ли, зацепившийся за рану. Вот черт! – воскликнул он, когда Коди вытащила и цепочку, и медаль, которая на ней висела. От миниатюрного щита почти ничего не осталось, но сама медаль Святого Христофора была практически нетронутой. Жаль, она не защитила своего владельца.
– Док, с вами все в порядке? Вы жутко побледнели, хотите воды?
Она отмахнулась от него, упершись сжатой в кулак рукой в стол и держа пинцет в другой. Бедная женщина, подумала она, прошла через всю трансформацию, которая лишь едва коснулась меня. Это с ней сделал не просто туз: этот сукин сын настоящий хищник.
– Возьмите образец крови. Проверьте на наличие дикой карты.
– Зачем терять время? Откройте глаза пошире и посмотрите. Она же джокер, это очень заметно.
– Не откажите мне. – Ее взгляд добавил ему воодушевления. – Как можно быстрее, пожалуйста, – сказала она, – и потом отправьте результаты Тахиону.
Она сидела за столом Тахиона, пытаясь облечь свои мысли в слова на бумаге, но в основном просто смотрела на пустой блокнот и вертела в руках авторучку, найденную в кабинете. Заостренный кончик, изящные линии – выполняла свою работу, но по желанию ее приукрашивала. Как и Тахион. Она надеялась, что Тахион левша или хотя бы одинаково владеет обеими руками: переучиваться, чтобы использовать слабую руку, адски сложно, а его почерк никогда не станет таким же плавным, и каждое слово будет напоминать о – как он там сказал? – его «уродстве».
Она подумала о своей собственной потере и задумалась, почему же ее это не сделало инвалидом. Собственно говоря, ее карьера хирурга должна была закончиться: с одним глазом было невозможно все четко рассмотреть, определить расстояние между органами, и все же проблем у нее совсем не возникало. Казалось, она всегда знает, что делать, всегда на долю секунды опережает остальных и каким-то образом чувствует, что они собираются делать, где они вскоре окажутся. Все считали это удачей – и она тоже, в определенных пределах, в тех редких случаях, когда она вообще об этом задумывалась.
Она нахмурилась и издала яростный звук: будь это действительно удача, она оказалась бы в лучшем положении, чем сейчас. Она начала что-то записывать. Брэд Финн сказал, что Тахиона вызвали в местное отделение Форт Фрик. Коди задумалась, было ли это связано с женщиной-полицейским, и еще попробовала представить, какова будет его реакция на ее новости. Туз-хищник – уже само по себе плохо, но если он превращает натуралов в джокеров, то становится худшим кошмаром окружающих, напоминая о всеобщем отчаянии прошлой весны, когда по городу бродил Тифозный Кройд, а на Манхэттене было временно введено военное положение. Она подумывала рассказать все Финну – кентавр ей понравился, – но она знала его недостаточно хорошо, чтобы доверять ему. Воспоминания о том, что случилось в Вайоминге, были еще слишком свежи; ее друзья лгали ей, а те, кому она доверяла, отвернулись от нее. Она не желала снова стать настолько уязвимой. Сент, которому она бы доверила собственную жизнь, уже давно был дома.
Она подумала, не остаться ли в больнице до возвращения Тахиона, но поняла, что не усидит на месте. За окном лил дождь – плохой знак, ведь, судя по долгим паузам между молнией и раскатами грома, ураган еще не достиг своего предела. Но ненастная погода ничуть не развеяла тяжелую атмосферу. Совсем наоборот. Она ходила туда-сюда по кабинету, сама не понимая, почему так нервничает, почему так настороженна – такого она не ощущала со времен Вьетнама. Легко перепутать, ведь ливневый дождь и духота скорее привычны для дельты Меконга[18], а не для Манхэттена. Именно так она чувствовала себя в Шайло, в вечерних сумерках, когда все знали, что чарли где-то в джунглях, за ограждением, ожидает наступления полной темноты, чтобы навестить их.
Она запечатала отчет и улики в конверт из манильской бумаги, оставила его на столе Тахиона, решив, что на сегодня хватит, и она все равно уже узнала больше остальных.
Иллюзия продлилась не дальше главного входа в клинику, где ее вопрос о возможности поймать такси вызвал смех и искреннее удивление. Охранник разрешил ей воспользоваться своим телефоном, чтобы попробовать дозвониться в радиотакси. Большинство номеров оказались заняты, а в тех немногих компаниях, куда она все же дозвонилась, бесконечно дожидаясь ответа оператора, вешали трубку, как только она называла адрес. У клиники остановилось местное цыганское такси, которое подвозило джокера. И сам водитель был таковым. Но когда Коди подбежала к обочине, и тот увидел, что она натурал, он показал ей средний палец, похожий на птичий коготь, и быстро уехал, обрызгав ее из самой большой лужи, чтобы дополнить свое оскорбление.