Но как же так — горстка людей за несколько часов или даже минут решает судьбы миллионов, еще не появившихся на свет? А исход кратковременных событий определяет, кто будет править кем, кто станет богачом, а кто бедняком, кто хозяином, а кто слугой в грядущих поколениях?
Бо́льшую несправедливость трудно представить, но так было и есть с момента появления человека на земле.
Глава 15
По совету Задиг-бея на время боя Ширин укрылась в доме, но разве в маленьком городе спрячешься от жуткого грохота канонады? Расхаживая по темным комнатам, Ширин чего только не передумала, представляя всякие ужасы, и только к вечеру запыхавшийся часовщик принес весть о том, что китайские войска рассеяны.
— Верно ли, Задиг-бей?
— Да, биби-джи. Уж поверьте моему слову, теперь комиссар Линь оставит Макао в покое. Вы в полной безопасности.
Ширин сочла подобное заявление чересчур оптимистичным, но довольно скоро предсказание часовщика сбылось. Через день-другой все китайские войска были выведены из окрестностей Макао и полуостров, наряду с Гонконгом, стал, по сути, протекторатом экспедиционного корпуса, где отныне иноземцам ничто не грозило.
Изменение обстановки привлекло в Макао многих, в том числе судовладельца-парса Диньяра Фердун-джи, сколотившего состояние торговлей опием на Филиппинах и Молуккских островах. Он снял большой особняк Вилла Нова, окнами смотревший на набережную Прайя-Гранде.
Они с Ширин были родственниками, и Диньяр, узнав, что тетушка обитает в съемных апартаментах, тотчас предложил ей перебраться на виллу. Бахрам-бхай помог ему начать свое дело, сказал он, и добрая память о дядюшке просто обязывает позаботиться о его вдове. Кроме того, своим согласием она окажет ему большую услугу, поскольку особняк укомплектован поварами и стюардами с его корабля «Мор»[86], но сам он, Фердун-джи, молод и совершенно неопытен в управлении домашним хозяйством. Ах, если б Ширин взяла на себя это бремя!
Однако та не спешила принять заманчивое предложение, тревожась о своей компаньонке, которой в таком случае пришлось бы искать новое пристанище. Но Роза просила о ней не беспокоиться, поскольку ею было получено приглашение на постой в семье знакомцев из Гоа.
Причин для отказа не осталось, и вскоре Ширин перебралась на виллу, о чем ничуть не пожалела, ибо ей отвели целое крыло особняка, где она превосходно устроилась. И потом, было приятно вновь взяться за ведение дома. Ко всему прочему, вилла стояла в чудном месте, предлагая вид на гавань и набережную, огибавшую губернаторский дворец. Вечерами, сидя в кресле-качалке на большой тенистой веранде, Ширин наблюдала, как весь город выходит на променад вдоль Прайя-Гранде. Почти всегда в толпе гуляющих появлялся Задиг-бей, и чаще всего Ширин, покинув веранду, составляла ему компанию.
Диньяр оказался необыкновенно милым и внимательным хозяином. Ширин опасалась, что родственник посмотрит косо на ее европейские наряды и отсутствие компаньонки, но Диньяр придерживался весьма либеральных взглядов — он не только одобрил подобный выбор одежды, но и наградил Ширин титулом зачинательницы: «Вот увидите, тетушка, когда-нибудь все наши бомбейские женщины возьмут вас за образец».
Вместе с тем Диньяр был истинным парсом — строго соблюдал религиозные обряды и чтил древние традиции. Он пришел в восторг, когда Ширин украсила двери дома собственноручно сплетенными кружевными торанами.
Разумеется, не она одна пользовалась гостеприимством Диньяра, который, регулярно выступая в роли хлебосольного хозяина, любил повторять, что всего лишь подражает Бахраму, о чьей щедрости и вкусе к жизни ходили легенды на всем китайском побережье. Таким образом для Ширин приоткрылась сторона жизни супруга, доселе ей неведомая.
В Макао постепенно просачивались иные купцы-парсы, и вскоре Вилла Нова стала центром зороастрийской общины: по праздникам, собираясь в гостиной, сеты молились, а потом обменивались бомбейскими новостями, угощаясь дхансаком[87], рыбой на пару, тушеными бараньими ножками и сочной курицей, запеченной со специями.
87
Дхансак — баранина или козлятина, приготовленная с чечевицей и овощами, подается с карамелизированным белым рисом.