Сложив руки на коленях, Ширин оцепенело слушала. По окончании рассказа она спросила:
— И впрямь ничего не осталось? Совсем ничего?
Братья покачали головами: ничего. Бахрам не оставил после себя ничего, кроме долгов. Потому-то его великолепная «Анахита» еще там, в Гонконге, за бесценок была продана некоему Бенджамину Бернэму, английскому предпринимателю. Дома, которые Бахрам выстроил дочерям, тоже придется продать. К счастью, у Ширин есть апартаменты в родном доме, и потому она навсегда избавлена от беспокойства о крыше над головой. А зятья сотворили благое дело: открыли денежный счет для ее месячного содержания. Без экономии, конечно, не обойтись, но, если не шиковать, вполне можно прожить.
И тут случилось нечто удивительное. В открытое окно впорхнула бабочка и, покружив по комнате, присела на обрамленный портрет Бахрама. Ширин судорожно вздохнула и сдернула накидку. Давным-давно Бахрам привез из Кантона этот портрет, на котором был чрезвычайно хорош: в синей чоге, он сидел слегка расставив ноги, его точеное лицо с ухоженной бородой озаряла легкая улыбка.
Ширин свято верила, что даже мелкие случайности полны смысла, для нее было очевидным, что всякие совпадения, пусть незначительные, происходят не просто так. Бабочка давно улетела, а она все не могла отвести взгляд от портрета. Казалось, Бахрам смотрит прямо на нее и пытается что-то сказать.
Ширин сделала глубокий вдох и обратилась к братьям:
— Скажите, есть ли шанс вернуть хотя бы часть мужниных денег?
Братья опять переглянулись и заговорили тихо, словно извиняясь, что разрушают ее надежду.
Вообще-то шанс есть, сказали они, кое-что можно вернуть. Бахрам не единственный пострадавший иноземный купец — среди тех, кто сдал свой груз комиссару Линю, были влиятельные английские предприниматели. Британские власти не оставят конфискацию безнаказанной; в отличие от индийских правителей, которым безразличны интересы деловых людей, они понимают всю важность коммерции. Прошел слух, что уже готовится экспедиционный корпус для отправки в Китай, англичане потребуют возмещения ущерба. Случись война, которую китайцы, скорее всего, проиграют, появился бы хороший шанс вернуть часть денег Бахрама. Однако…
— Что? — подстегнула Ширин.
Когда начнут распределять компенсацию, представлять интересы Бахрама будет некому. Несомненно, возникнет грызня между купцами, прибывшими лично, чтобы урвать свою долю.
Ширин постепенно уяснила ситуацию.
— Но разве мы не сможем отправить своего представителя? — спросила она. — Как насчет Вико?
Братья покачали головами.
— Он уже отказался. И потом, Вико всего лишь управляющий, у него никакого авторитета в кантонской Торговой палате и среди британских чиновников. В Китае иноземные купцы были спаянным кружком, куда не допускались посторонние. Бахрам входил в это сообщество, и коллеги могли бы прислушаться к требованиям, заявленным его кровным родственником, но такого, к несчастью, не имеется.
Ширин прекрасно поняла намек — все было бы иначе, если б интересы Бахрама представлял его сын. Она давно терзалась отсутствием наследника, но сейчас ее терпение лопнуло, и Ширин выпалила первое, что пришло в голову:
— А я? Что, если я сама поеду в Китай?
Братья опешили.
— Ты? — Они изумленно уставились на сестру.
— Да.
— Ты, в Китай? Ты даже на улицу не выходишь одна!
— А что такого? — огрызнулась Ширин. — Ведь ваши жены и дочери появляются на людях, правда? Вы же хвастаете перед английскими друзьями, какая мы «передовая» семья, в которой не соблюдают пурду?[14]
— О чем ты говоришь? Да, наши жены не придерживаются строгой пурды, ибо у нас определенное положение в обществе. Но мы никогда не позволим нашим сестрам и дочерям в одиночку шастать по свету. Вообрази, какой будет скандал! Что скажут люди?
14
Пурда — кодекс поведения женщины, распространенный среди некоторых каст. Согласно пурде, женщина должна всегда оставаться в стенах своего дома, вести хозяйство, рожать детей, быть покорной отцу, мужу и братьям, а в присутствии других мужчин укрывать накидкой все части тела и лицо.