— Когда погрузка на десантные суда, сэр?
— Завтра в час пополудни.
Кесри удивился необычному сроку начала большой операции.
— Почему так поздно, сэр?
— Никак ты забыл, хавильдар? — усмехнулся капитан. — Завтра — 24 мая, день рождения королевы Виктории. В полдень будет салют.
Кесри, и впрямь запамятовавший знаменательную дату, обрадовался напоминанию, поскольку в праздники сипаям полагалось особое «жидкое довольствие» в виде грога.
Похоронами Фредди пришлось заняться Ширин и Задиг-бею, поскольку больше было некому.
Они сразу решили, что погребение пройдет по китайскому обряду, как того, уверил Задиг, желал бы покойный. Что касаемо места, Ширин предложила похоронить Фредди рядом с отцом.
— А что скажут Диньяр и другие парсы? — Задиг недоуменно вскинул бровь. — Вдруг они будут против, поскольку Фредди не из их общины?
— Пускай возражают. Главное, Бахрам был бы доволен. Хоть после смерти он признает Фредди сыном, чего не мог сделать при жизни. Будет правильно, если мальчик упокоится рядом с ним.
— Верно, — согласился Задиг. — Такова была бы воля Бахрам-бхая.
Они решили устроить похороны в тот же день. Тело долго пролежало в воде, и жара не позволяла оттягивать с погребением. Кроме того, завтра на острове будут отмечать день рождения королевы, и поди знай, какие возникнут осложнения.
Поскольку Задиг и Ширин ничего не знали о китайском обряде, организационные хлопоты легли на плечи старика, квартирного хозяина Фредди. Он раздобыл гроб, который обклеил желтой и белой бумагой[102], нанял тележку, могильщиков и плакальщиц.
На подготовку ушло время, и гроб с надлежаще прибранным покойником закрыли только к вечеру.
Солнце уже валилось за горизонт, когда процессия вышла из деревни. По дороге Задиг обратился к Полетт:
— Нет ли вестей от Дрозда?
— Недавно получила письмо, он в Индии, — кивнула Полетт. — На Чусане Дрозд сильно захворал, и его переправили в Калькутту… — Она осеклась и показала на баркас, причаливший к берегу: — Смотрите-ка, миссис Бернэм…
Тележку отправили вперед, а Задиг, Полетт и Ширин дождались гостью.
Несмотря на жару и большую влажность, миссис Бернэм была в перчатках и шляпе с вуалью, сменив, правда, белый цвет на черный. Она оцепенела, увидев, что все другие в одежде светлых тонов.
— Господи боже мой! — Миссис Бернэм прижала ладонь ко рту. — Я выставила себя дурой? На похоронах китайцы не одеваются в черное? Мне съездить переодеться?
— Не надо, это мелочи, — сказала Ширин. — Важно, что вы здесь.
Миссис Бернэм пожала ей руку.
— Иначе и быть не могло, дорогая, я приехала, как только узнала.
Все поспешили за тележкой, ушедшей далеко вперед.
Старую тропу от деревни расширили и вымостили, завтра эту дорогу поименуют в честь королевы; работы еще не закончились — бригады рабочих устанавливали мильные столбики и сгребали мусор.
Тележка остановилась на гребне холма перед спуском в Долину Счастья, с дальнего края которой надвигалась грозовая туча.
— Сейчас ливанет, — сказал Задиг-бей. — Надо где-то переждать.
Процессия сошла с дороги и укрылась под деревьями на обочине.
Сверху хорошо просматривалась береговая линия гонконгской бухты. Год назад, когда Ширин впервые пришла к могиле мужа, на берегу было всего лишь несколько деревенек. А сейчас куда ни глянь — склады, казармы, плацы, базарчики, скопление лачуг. Уже готовились первые торги там и сям размеченными земельными участками, кое-где сампаны и джонки стояли так кучно, что казались продолжением берега.
А на том месте, куда утром вынесло тело Фредди, уже установили большой пограничный знак. Год назад именно там Полетт, возвращаясь из питомника, увидела незнакомца, сидевшего на берегу. Сейчас она отерла слезы, навернувшиеся от воспоминания.
Миссис Бернэм взяла ее под руку:
— Вы тоскуете по нему?
Полетт закрыла руками лицо.
— Не могу поверить, что и он покинул меня, — давясь рыданиями, выговорила она.
Казалось, салют в ознаменование дня рождения королевы, прогремевший на Вампоа, еще больше усилил жару и влажность, напомнив о непереносимой духоте, всегда предшествовавшей сезону дождей на родине Кесри.
Погрузка на десантные суда — разносортные джонки, собранные накануне, — шла очень долго. Лишь в три часа дня «Немезида» начала движение, имея на буксире не меньше тридцати лодок. В пути случались задержки из-за атак зажигалок, и потому к месту высадки — деревне Цинпу, расположенной к северу от Гуанчжоу, — прибыли всего за час до темноты.
102
В китайском обряде белый цвет считается траурным, красный (цвет жизни, из-за которого душа может застрять между двумя мирами) запрещен категорически.